Смотрю в зеркало. Не узнаю себя. Что это за маска? Что за темные круги под глазами? Родители грузят меня заумными терминами и названиями синдромов, которые я не запоминаю. Ходят, записывают в свои блокноты, изучают меня. Но и им со временем это надоело. Стали пичкать таблетками.
Я даже не вдаюсь в подробности, что именно они мне дают. Просто проглатываю. Просто запиваю водой и ложусь спать. Сон тут же забирает меня. И эти ночи без сновидений лучшее, что есть в моей жизни теперь. В них, по крайней мере, меня не существует, а вместе со мной ничего нет и ничто не важно. Пустота. Сладкая, сладкая пустота.
Но утро наступает вновь. И так повторяется. Снова и снова и снова.
И снова.
Белка в колесе.
Я вижу мертвых людей. Они разговаривают со мной.
-Ты не сможешь жить как прежде. Ничего не изменится, пока все не исправишь.
-Но что, что вы хотите от меня?
-Отомсти за нас.
И этот шепот преследует меня. Из-под кровати доносится холодом, во дворах средь опустевших лавочек звучит мелодией ржавых труб. Везде.
Они рядом. Они со мной. Они - это я.
-Отомсти за нас, отомсти.
Зима приходит на смену дождливой осени. Холодные дни сменяются теплыми дуновениями весенних ветров. Все идет свои чередом. Так незаметно наступает лето.
Но для меня оно несет свои перемены. Целый год ждала. Слушала шепот, умирая душой. Собиралась с силами, для решающего шага. Ведь нельзя так более жить, нельзя. Это и не жизнь вовсе, а существование в каменных стенах, построенных вокруг меня. Нет уж. Нет. Будь, что будет. Любые перемены к лучшему. Наверное. Я не могу более сидеть на таблетках. Просто не могу. Не могу просыпаться в кошмаре и быть в кошмаре наяву. Не-мо-гу.
И тогда я собираюсь. Ловлю на себе теплые лучи. Отправляюсь в путь по изведанной дороге. Теперь же у меня есть деньги, чтобы без автостопа и окольных путей добраться до места.
Надо будет, когда вернусь, перезвонить все-таки Мише. Если за год он меня не забыл. Он ведь звонил, но я не взяла трубку. Не знала, что ему сказать, что ответить. Просто не знала. А теперь же, если менять жизнь, то целиком и полностью.
Знакомая пустая станция приветствует меня. В доме старика заколочены окна. Не гавкает собака. Становится весьма печально. Что с ним? Где он теперь?
-На кладбище, - говорит мне голос. - Туда и дорога.
-Нет! - Я закрываю уши, чтобы не слушать его.
Иду по полю. Цветут ромашки. Впереди уж виднеется дамба. Слышен шум реки.
Я вижу знакомый силуэт. Какая неожиданность. Какое совпадение, застать его сразу же. Не пришлось искать. Стоит, покачиваясь у перилл. О чем-то думает своем. Ваня его зовут, кажется. Если мне память не изменяет. Это он хладнокровно вонзил топор в шею писателя, это он скинул меня в колодец. Он. Он. Он.
Ненависть и злоба вспыхивают во мне с новой силой. В глазах пылает ярость. Горит ярчайшим огнем. И не вижу я более ничего. Все меркнет. Все звуки заглушаются. Только стук собственного сердца звучит в висках. Есть только я и он. Я и сладкая-сладкая месть. Лучшее начало дня!
Иду навстречу. Вот уже шаги звучат по асфальту.
Они. Их деревня - рассадник чудовищ. Да-да. Тот псих, когда меня вытаскивал, сказал, что у них часто люди пропадают. Что больше даже никто не приезжает. Они все, все виноваты. Вся их деревня. Сжечь, сжечь их!
Он станет первым в моем списке. Я набираю полную грудь воздуха, сжимаю кулаки. Краем глаза замечаю собаку. Она еще помнит меня. Смотрит мне вслед тусклыми глазами. Пытается вилять хвостом. Вот только не до нее мне сейчас. Не до нее. Моя цель впереди. Даже не слышит меня, не знает, что я подкрадываюсь сзади. Я поднимаю пустую бутылку с асфальта. Заношу ее над собой и со всей силы бью ему по затылку. Он еле удерживается, чтобы не перевернуться. Оборачивается, хватаясь за голову, из которой показалась кровь. Смотрит на меня пьяными пустыми глазами. Бутылка разбилась и теперь осколками усыпан асфальт. Хруст раздается под ногами. Деревенский бугай протягивает ко мне руки. Я отбиваюсь. Располосовываю ему запястья острым горлышком. Слишком пьян, чтобы что-то сделать. Он спотыкается. Теряет равновесие. Сперва бьется головой о перилла. На них остается пятно крови. Затем я ловлю момент и толкаю его, что есть мочи. Он перелетает через ограждение и устремляется подбитой птицей вниз. Разбивается на бетонных плитах. И лишь багрянцем окрашивается вода.