Какого черта здесь делает кавалерия? Женщина не сказала мне и сотой доли правды!
Яркий свет генератора и ружейные выстрелы О’Нейла привели атакующих в замешательство. Всадники, как по команде, развернули пики, словно избегая вооруженного конфликта.
Туземцы ворвались в расположение лагеря, где были встречены сокрушительным залпом карабинов.
Я расшевелил их, слава Богу, — зло подумал О’Нейл. — Как раз вовремя. Он запустил еще один генератор освещения и продолжал палить по рядам атакующих противников. И хотя он разделял в душе их намерения и цели, но понимал и то, что подобные стычки не принесут мир на Зилонг.
Дезориентированные лучами прожекторов и неожиданным отпором, туземцы обратились в бегство, давая возможность своим громадным и более напуганным союзникам отступать в более организованном порядке, прихватывая с собой ручные тележки с оборудованием из лагеря. Карабинеры в лагере безмолвствовали.
— Карабины! — воскликнул О’Нейл в отчаянии. — Эти придурки позволили им захватить ружья!
Он бросился вниз по склону к лагерю. Его ослепили вспышки гранат. Лагерь напоминал кровавую бойню. Солдаты метались в панике. Рета, чьи часы разбились вдребезги, съежившись, лежала на полу палатки, которую она занимала вместе с Мариеттой, истерически всхлипывая. Сержант Маркое, обхватив кровоточащую руку, изрыгал искусные ругательства, которые О’Нейл и не ожидал услышать от зилонгца, даже от вояки.
Он тряхнул парня.
— Где Пужон?
— Убит, — скорчившись от боли, выдавил Сержант.
— Мариетта?
— Они уволокли ее.
— Вы должны были пристрелить эту скотину, который надругался надо мной, — истерически вопила Кадет.
— С нами все кончено, — простонал Сержант. — Мы уничтожены. Они захватили все ружья, кроме моего.
— Что они могут сделать с Мариеттой? — О’Нейл с трудом выдавил из себя этот вопрос.
— Сожрут ее, понимаешь? Что же еще туземцы могут сделать с пленником? Они — каннибалы! — Сержант Маркое обезумел от боли и злобы.
Вопли Реты стали невыносимы. Да, это была тупая затея с самого начала. Теперь О’Нейлу придется иметь дело со сдвинутым сержантом и младшим офицером-истеричкой.
Он поднял Рету с земли и грубо тряхнул.
— Слушай меня, маленькая трусливая размазня. Тебе лучше забыть о том, что ты не кадровый офицер. Иначе никто из нас не вернется в Город живым. С этого момента ты командуешь подразделением. А если ты ни черта не смыслишь в линии обороны, то прочтешь об этом в учебнике к моему возвращению. Или я лично поджарю тебя на медленном огне! Ясно?
Он швырнул ее на землю.
К огромному удивлению, уже взбираясь по склону холма, он услышал ее тоненький голосок, отдававший отрывистые приказания.
Бедный ребенок! Что ты можешь сделать с одним карабином и поломанными копьями?
О’Нейл крался по голым безжизненным холмам без фонаря. Он доверился своему физическому инстинкту. Именно чутье должно подсказать в этой непроглядной ночи то место, где томится Мариетта.
И, как назло, в тот момент, когда он больше всего нуждался в нем, оно не сработало.
После нескольких часов безрезультатных поисков и проклятий в адрес Леди Кардины, он был опустошен, раздавлен, обессилен. Он исследовал все окрестности вокруг. Ни одного следа туземцев и этих омерзительных чудовищ.
Мариетты больше нет. Надо кончать поиски и возвращаться. Ну почему, почему она, профессиональный кадровый офицер, согласилась на это безумие, эту идиотскую экспедицию. — О’Нейл тряхнул головой. — Знала ли она, что шанс уцелеть — минимальный? Может, она хотела такого исхода?
Возможно. Да, тогда мне показалось, что жизнь для нее ничего не значит. Может быть, женщина не хотела больше жить?
Он тяжело вздохнул. И все-таки, она — самая стоящая женщина.
Люди умирают во время скитаний. Ты оплакиваешь их. Ты помнишь их. Потом уходишь и ты. И вы снова встречаетесь — пьете вино и смеетесь, вспоминая вашу жизнь.
Симус принадлежал к числу тех, кто не исключал возможности пропустить стаканчик—другой и посмеяться в загробном царстве.
Он прочитал молитву о ней и просил ее простить его за то, что не сумел помочь.
Он был солдат и должен был выполнять свой долг, даже если эти идиоты с «Ионы» и забыли обо мне.
Уже повернув к лагерю, он остановился в последний раз и оглядел долину. На одно мгновение ему померещился мерцающий огонек. Лагерь?
Он заставил себя снова подняться на хребет и пошел вдоль него. На самом краю ущелья он разглядел черневший внизу вход в пещеру.
Бесшумно он скользнул вниз по склону и неожиданно увидел двух нагих туземок, разводящих огонь. Мужчина около них грубым ножом из камня готовил вертел. Около скалы виднелись ребячьи головы. Никаких следов Мариетты.
Я могу прикончить их всех, но Мариетту этим не вернешь. И потом, откуда я знаю, они напали на наш лагерь, или другие?
И вдруг он ее увидел. У задней стены пещеры. Она была подвешена к скале, связана, без одежды, с заткнутым ртом, словно для заклания.
Бог мой, жива ли она еще? Неужели они содрали с нее кожу?.. Есть только один способ выяснить это!
Туземцы блаженно ворковали друг с другом в предвкушении лакомства. До его ноздрей долетел запах дыма.
Стрелять в пещеру нельзя, иначе пуля рикошетом может задеть девушку. Он достал нож, добытый тогда, в подземке, и взял карабин за дуло, как дубину.
Даже если их больше числом, я тяжелее!
Он сделал глубокий вдох, пробормотал молитву и нырнул в пещеру, ревя, как разъяренное раненое животное.
Туземцы пришли в ужас, увидев рыжебородого гиганта. Два неуловимо быстрых приема, и женщины отлетели к стене, защищая своими телами детей. Мужчина вел себя более мужественно. Он повернулся лицом к нападающему, выставив перед собой нож. Симус испытывал к нему симпатию. Это существо решительно защищало свой дом, семью и добычу. Еще одно молниеносное движение, и камень выбит из рук туземца. Жесткий удар правой, и захватчик Мариетты вырублен на несколько часов.