Неплохо, ребята. Еще одна оплошность с вашей стороны, и вы можете распрощаться с О'Нейлом.
Вслух он сказал:
- Я принимаю ваши извинения, доктор Самарита. Если уж подвергаться проверке, то приятно сознавать, что ее проводит такая компетентная и милосердная женщина.
Казалось, что от смущения она готова броситься вон из комнаты.
- Поэт О'Нейл, вы используете слова с поистине поэтическим искусством.
Похоже, что они мастаки раздавать титулы.
- Если вы биолог, то, во всяком случае, вы убедились, что я не бог, если не считать рыжей бороды.
- Ваше биологическое строение представляет интерес... Я хочу сказать, что во многом оно напоминает зилонгское. Мои коллеги считают, что у вас превосходные данные.
Казалось бы, она видела его в беспомощном состоянии, кроме того, снимала с него одежду (не говоря уже о том, какие картины рисовало его воображение). И все же, она старалась не смотреть на него, избегала его взгляда.
- А кроме этого, что вам удалось узнать обо мне? - поинтересовался О'Нейл. - У меня такое чувство, что ничто не скрылось от вашего внимания.
Красавица вспыхнула.
- Извините, поэт О'Нейл, что пробы были такими тщательными. Конечно, это унизительно, когда такое происходит без согласия человека. Прошу вас простить меня.
- Тысячу раз прощаю, - он вложил в эти слова все свое обаяние, - я прощаю вас, доктор, и на будущее.
Уверившись в его искренности, она легко рассмеялась и села на стул у его изголовья.
- Вы хорошо себя чувствуете? Иногда после проб бывают неприятные ощущения. Позвольте проверить пульс.
Когда женщина склонилась над ним, О'Нейл подумал: "О, если кому-то потребуется раздевать меня и изучать мою биологию, пусть лучше этим займется она."
Он не был уверен, сохранилась ли после исследований защита.
- Итак, вы убедились, что я не божественного происхождения? И что у меня нет намерений разрушать ваш мир?
Она взглянула на свой жетон.
- Агрессивность по нашим стандартам низкая, - ее пальцы задержались на его шее чуть дольше, чем это было необходимо. - Но вполне свойственна вашей биологии... Мы нашли вас крайне миролюбивым, - она снова обратилась к записям в книжке. - Поэт Симус О'Нейл, изгнанный с Тары за нарушения, не имеющие для нас никакого значения. Космический менестрель, скитающийся по мирам в поисках удачи, топлива и пищи, несущий миру свое искусство. Мы приветствуем вас на Зилонге. Сожалеем о том, что первая встреча была негостеприимной. Обещаем сделать ваше пребывание у нас приятным.
Наконец, она взглянула на него и улыбнулась. О'Нейл почувствовал, что с его сердцем происходит что-то необычное.
Она снова заглянула в записи и покраснела.
- Вы позволите задать один, возможно, неуместный вопрос? Это... это не входит в круг вопросов, касающихся моей специальности. Но я чувствую, что наши студенты, изучающие поведение, не осмелятся задать вам его.
- Ради бога, не смущайтесь.
- Мы обратили внимание, мы не могли не обратить внимание на то, что вы поцеловали меня там, в джунглях, перед тем, как я сделала успокаивающий укол.
- Разве? - Симус О'Нейл, да ты круглый дурак. Первое, что ты сделал в этом языческом мире - грубо нарушил их запреты.
- Такое поведение свойственно вашей культуре? - ее кожа стала пурпурной.
Она ужасно привлекательная, когда смущается.
- Просто мы не находим в этом ничего предосудительного. Если у вас так не принято, я прошу прощения в свою очередь.
- Конечно, мы целуемся, но в уединенных помещениях, и только в кругу близких или друзей.
- Мы тоже так делаем, - он решил выиграть время.
- Но ведь мы не были формально представлены друг другу. Мы не близкие и не знакомые. Ваши нормы допускают такое?
- Ну, как вам сказать... - Говори, как есть. - Мне показалось, что вы боитесь меня. Я дал вам понять, что не причиню зла.
- Понятно. Вы очень добры. Я была испугана, и вы решили меня успокоить, - она походила на Еву, вкусившую яблоко; лицо ее и фигура клонились в немом протесте, выражая очарование, испуг и виновность. - Но еще больше поразили. Это было волнующее эротическое ощущение.
И сейчас?
- Запретный плод? - сказал он, думая о Еве.
Изучая с подчеркнутым вниманием свои записи, она проговорила:
- Меня потом все расспрашивали, что я чувствовала? На что это было похоже?
- И?..
- Смеясь, я говорила, - она расхохоталась и удивительно похорошела, что больше всего это было похоже на то, когда тебя при всех целует рыжебородый бог.
А что говорил МакМорток на занятиях по этике?
Нет ничего приятнее, чем в поисках истины нарушать принятые правила.
- Я виноват в том, что поставил вас в затруднительное положение, думая совсем по-другому, сказал О'Нейл.
- Таким образом, ваша культура допускает такое проявление чувств между доктором и пациентом? - она делала пометки в блокноте.
Теперь его длинный ирландский язык мог очень повредить, очень. Даже самое незначительное вранье в дальнейшем могло привести к серьезным последствиям.
- Если не бояться высокого слога, это благоприятно влияет на процесс выздоровления, если хотите знать мое мнение.
Вполне безобидное преувеличение. Он не ожидал, что его примут всерьез.
- Неужели? - она оторвалась от записей. - Да, вижу, вы вполне могли быть...
- Но не больше двух-трех раз в день.
В конечном счете, это был очень целомудренный поцелуй.
- Что вы говорите?! - она делала пометки. - Как это интересно.
- Да, были проведены специальные исследования, показавшие, что это способствует процессу восстановления, ускоряет его ужасно...
Если они не делали этого раньше, теперь будут.
- Необычайно интересно! - она снова делала пометки в блокноте, глядя куда угодно, только не на него.
- Как долго я пробуду в госпитале?
- Мы называем это Центром по изучению тела, - она, наконец, посмотрела на него. - Два дня, сегодня утро третьего.
- И это означает, - он всего лишь пошутил, - что вы задолжали мне минимум четыре, а то и все пять поцелуев. Ловлю вас на слове.
- Это поразительно, - сказала она, быстро записывая что-то. Очаровательно. Я должна немедленно поделиться со своими коллегами-антропологами.
Дальнейшими поступками Симуса Финбара О'Нейла руководил Дьявол.
Он приподнялся с койки, одной рукой обхватил ее руки, притянул к себе, другой обнял за талию и быстро, но дважды прижался губами к ее губам.
- Теперь ваша очередь, - она носила что-то наподобие тонкого, но плотного корсета под накидкой. Он позволил своей руке опуститься немного пониже; ниже было восхитительно упруго.
Она не пыталась высвободиться.
- Это не в наших обычаях, однако, ничего неприятного в этом нет, - ее губы немного подрагивали. Сделав ударение на слове "должна", она спросила: - Я должна отблагодарить вас?..
- Это зависит от вашего желания.
- Конечно, я этого хочу, поэт О'Нейл. Хотя я и являюсь директором Исследовательского Центра, у меня нет иммунитета против человеческих инстинктов.
- Рад это слышать.
Будь осторожен, Симус, мой мальчик. Твой чувственный рот доставит тебе немало хлопот. Похоже, что эта женщина считает любовь страшным грехом.
Время расставит все по местам. Она с бешеной скоростью писала в блокноте.
- А что ваши люди думают делать со мной дальше? Запрут меня в клетку и станут показывать зилонгскому люду, чтобы каждый мог поглазеть на рыжебородого не божественного происхождения?
- Конечно же нет, - ее темные глаза гневно вспыхнули. - Мы не дикари! Вы будете нашим гостем, пока вашу машину не починят. Поскольку ничего, похожего на вашу технику, у нас нет, возможно это займет некоторое время.
Она сунула записи подмышку и направилась к двери.
- Сейчас решается вопрос, где вас поселить. Через некоторое время техник Лондрау проведет вас по Центру Здоровья. Это приемлемо?
- Как вам будет угодно, мэм, - он вздохнул громко и покорно.
У дверей она приостановилась.
- Мы будем задавать много вопросов, вы не должны расценивать это, как проявление враждебности.