— Удивлены, да? Не ожидали от высокомерной сучки Тессы?
— Ой, что вы… Вообще-то — да.
Тесса рассмеялась, запрокинув голову.
— Вы неподражаемы, Эмили. Искренность и непосредственность. Я понимаю Дика.
— Тесса, видите ли…
— Давай перейдем на «ты», О'кей? Все же не чужие люди. Практически одна семья.
— Ну насчет этого я бы поспорила, но на «ты» — идет.
— Спорить не о чем. Вы все же поссорились, да?
— Нет. Просто… Не могу объяснить. Словами все получается очень глупо. Скажем так: я уже не девочка, мне нужны отношения, в которых я буду не на двадцать пятом, а хотя бы на втором месте. Требовать этого от Дика — нечестно. Он вложил в свою фирму столько сил, кроме того, у него обязательства перед тобой и Ларри…
Тесса медленно протянула:
— Так, значит, ты ничего не знаешь…
— О чем?
— Дик ушел из фирмы. Передал все дела компаньону, продал акции. Вложил деньги в небольшой туристический бизнес, сейчас начинает строительство пансионата в Пенсильвании. Маршруты для активного отдыха, водопады, леса, гризли и комары. Билл будет старшим проводником. Я с ним познакомилась благодаря Дику.
— И вы с Ларри…
— Переехали из Чикаго, живем пока у Билла, а весной двинемся в Ниагара-Фоллс.
— Как Ларри?
— Знаешь, он теперь совсем другой. Уже мужчина, хоть и маленький. Мы с ним стали друзьями, я очень этому рада. Мне даже стало не хватать его — он почти все время проводит с Диком и Биллом. Боюсь, в лесу он учебу совсем забросит…
— Так Дик тоже переедет?
— Он уже переехал и строит там оба дома — и наш, и свой. Собственно, строят строители, но он почти все время с ними, вот только сейчас вырвался к нам…
— Дик здесь?!
Тесса посмотрела на растерянную и испуганную Эмили спокойно и доброжелательно.
— Я понимаю, почему ты ушла. Не хотела заставлять его выбирать между нами и тобой. Ты хороший человек. Я бы в жизни так не поступила. Но знаешь, ты ему этим помогла.
— В чем же?
— Не знаю, как сказать… может быть… понять, что на самом деле в жизни важно? Не бизнес, не бесконечные деловые встречи, не новые проекты…
— И он понял?
— Тесса вновь рассмеялась и легко поднялась со скамейки.
— Ну а это ты спросишь у него сама! Эмили в панике оглянулась туда, куда с улыбкой смотрела Тесса. По тропинке неторопливо шел Дик Норвуд. В джинсах, в потертой кожаной куртке, без очков, слегка небритый и сильно загоревший. Он не сводил глаз с Эмили, и она почувствовала, как ее сердце стремительно проваливается куда-то в глубины организма…
Тесса негромко и быстро проговорила ей на ухо:
— В ваши отношения Фортуна вмешивалась достаточно часто, но что-то мне подсказывает, что ее терпение на исходе. Не упусти шанс, Эмили. Возможно, это последняя попытка…
Тесса повернулась и пошла к Ларри и Биллу, маячившим в отдалении. Эмили осталась стоять возле скамейки.
Дик смотрел на Эмили и думал: какая же она красавица! Невозможная прямо красавица, особенно сейчас, когда в волосах у нее запутались золотые листья, и зеленые глаза так отчаянно и влюбленно глядят на него, Дика Норвуда.
Он подошел к Эмили Феллоуз, обнял ее и тихо сказал:
— Я тебя сейчас убью. Почему ты ушла?
— Дик… Дик, пойми, я уже не очень молодая, у меня было столько неудачных попыток… я просто не могу себе позволить…
— Да, мы не молоды. Это точно. Нам осталось каких-то жалких сорок — пятьдесят лет на то, чтобы прожить вместе. Поэтому я не стану тратить время на предварительное ухаживание и скажу тебе прямо: Эмили Феллоуз, я люблю тебя больше жизни, я не могу без тебя дышать, мне незачем без тебя жить. Ты выйдешь за меня замуж? Отвечай, только быстро. Мы уже не молоды, не забудь!
Эмили торопливо обхватила Дика за шею.
— Да! Да, да и да. Дик… ой, боже мой, какая же дура я была…
— Ничего подобного. Это я идиот, а ты… ты самая лучшая. Я знал это с самого начала.
— Нет, это я знала…
Тесса удовлетворенно вздохнула, прижалась к боку Билла и обняла за плечи Ларри.
— Все, здесь нам делать нечего. Пошли, ребята, я там видела лодочную станцию. Полагаю, этим двоим в ближайшие десятилетия будет не до нас.
Листья клена падали бесшумно и вкрадчиво, рассыпая вокруг золотые искры. Черным жемчугом сияли воды озера, голубой бирюзой — небеса.
И все драгоценности мира лежали у ног двоих целующихся влюбленных, и все драгоценности мира ничего не значили в сравнении с теми словами, что шелестели в прозрачном осеннем воздухе: