— Да, — спустя несколько секунд согласился связист. — Эрозия… Это здание очень старое… Даже старше города, — добавил он. — Но впрочем, может быть, его открытое расположение ускорило старение. Я хотел бы взглянуть поближе…
— А мы все нет? — прервал его Зинга. — А долго ли там будут сидеть наши друзья?
— Вероятно, несколько дней. Придется сдерживать любопытство, пока они не уйдут, — ответил Картр. — Здесь трудно будет избежать приходящих и уходящих отрядов. Лучше держаться на удалении.
Смит протестующе застонал. Картр вполне понимал его. Быть так близко и не иметь возможность преодолеть последние четверть мили, отделявшие их от загадки — это раздразнило бы кого угодно. Но придется уйти и держаться подальше от туземцев.
Описание здания заинтересовало Зикти, и на следующее утро он спокойно попросил помощи у Зинги, сказав:
— Поскольку я, к сожалению, не знаком с современными способами подкрадывания и маскировки, я вынужден просить специалистов обучить меня этому. Увы, даже отделенный от своей кафедры, я не могу сдержать желания собрать знания. А обычаи туземцев, несомненно, очень интересны, и, с вашего разрешения, сержант, мы попробуем подобраться к ним и понаблюдать за ними…
Картр улыбнулся.
— С моего разрешения или без него… Кто я такой, чтобы мешать собирать знания? Хотя…
— Хотя, — подхватил его мысль Зикти, — возможно, впервые за многие годы ученый моего ранга собирает сведения в полевых условиях? Что же, это одна из болезней нашей цивилизации. Личное участие помогает заполнить пробелы. А факты, почерпнутые при изучении одной цивилизации, могут пригодиться для спасения другой.
Картр провел рукой по волосам.
— Они хорошие люди, эти туземцы, и мы можем помочь им. Хотел бы я …
— Если бы у нас была медицинская подготовка, мы могли бы безопасно встречаться с ними… Вернее, вы могли бы. Другой вопрос, как они вопримут бемми, — Зикти указал на свою изогнутую грудь. — Каково отношение примитивных племен к неизвестному? Они его боятся.
— Да… Бедный мальчик решил, что Зинга — демон, — неохотно согласился Картр. — Но со временем… Когда они поймут, что мы хотим им добра…
Зикти с сожалением покачал головой.
— Как жаль, что среди нас нет врача. И это одно из тех немногих обстоятельств нашего положения, которое меня тревожит.
— Вы готовы, хага Зикти?
Зинга, склонив голову, обратился к старшему закатанину с одной из четырех форм уважения. И это подтверждало предположение Картра, что Зикти занимал у себя на родине высокое положение.
— Иду, мой мальчик, иду. Мы с моей семьей может поблагодарить праматерь за то, что у нас такие товарищи по несчастью!
Картр, довольный, следил, как уходили закатане. Он понимал, что Зикти, неохотно высказывающий свое мнение по вопросам, касающимся рейнджеров, был их лидером. Даже Смит и Дальгр, несмотря на свою врожденную подозрительность по отношению к негуманоидам, тем более сенситивам, признавали это, попав под влияние всегда спокойного, добродушного историка. Патрульные охотно и весело оказывали услуги Заците и Зоре, а к Зору относились как страшие братья. Как будто разница между людьми и бемми исчезла, как и разница между рейнджерами и членами экипажа.
— О чем ты думаешь, улыбаясь и глядя в пустоту? — Филх опустил вязанку хвороста и потянулся. — Если тебе нечего делать, носи дрова.
— Я думаю о том, что многое изменилось, — начал было сержант.
И тут же обнаружил, что Филх проницателен не менее Зинги.
— Нет больше бемми, нет больше рейнджеров и членов экипажа — ты это имеешь в виду? Да, как-то так уж получилось, — он сел на вязанку хвороста. — Когда мы уходили из города, им, — он ткнул пальцем в том направлении, где находились Смит и Дальгр, — им пришлось сделать выбор. Они его сделали не оглядываясь назад. Теперь они думают о различиях не больше, чем ты и Рольтх…
— Мы сами — Рольтх с его ночным зрением и я, сенситив — почти бемми. К тому же я варвар с отдаленной планеты. А эти двое рождены во внутренних системах. У них больше предрассудков и нужно отдать должное: они их сумели преодолеть.
— Они лишь начали самостоятельно думать.
Филх поднял лицо к небу и испустил такой чистый и мелодичный звук, что Картр затаил дыхание. Может, это форма проявления счастья у Филха?
И тут же появились птицы. Картр застыл, боясь нарушить очарование. Филх продолжал петь, и птиц появлялось все больше и больше. Вспыхивали красные, зеленые, синие, желтые, белые перья. Птицы кричали у ног тристианина, садились ему на плечи, на руки, кружили над его головой.