— Очень смешно, — пожала плечами красотка, — что он мне сделает: он же в клетке?
— А он, как тень, Эльсия, — страшно застонал Арфест, — он начнет просачиваться сквозь прутья и шептать: «Я так голоден, дорогая, иди ко мне, я хочу твоей теплой крови».
Все рассмеялись. «Вот она человеческая природа, — думал расположившийся неподалеку Терлок, — все осмеют — и опасное, и грустное». Он встал и отошел от костра. Никто не заметил, как на освободившееся место молча подсел еще один человек.
— Сегодня опять приходили эльфы, — сменил тему Фаразон, — предлагали услуги. Какие наивные, думают, что я захочу поделить с ними свою победу. Я считаю, что для нас они такие же враги, как орки, разве что симпатичнее. Ненавижу их за высокомерие. Говорят вроде вежливо, не придерешься, а все равно чувствуешь, что презирают тебя. Гордятся тем, что и прадедушку, и дедушку моих знали, и внуков похоронят. Проклятые немрущие снобы! — Фаразон разгорячился. — Когда покончим с Сауроном, создадим им в Средиземье такие условия, чтобы убирались в Валинор не оглядываясь.
— Как мне близки мысли короля, — услышали все приятный мужской голос, — две расы не могут полноценно существовать вместе. Как трехсотлетние дубы бросают тень на кусты, так эльфы мешают развитию человечества. Они живут всегда и никуда не торопятся, мир с ними застывает и становится скучным. Только люди привносят в жизнь новые идеи, новые формы и страсть. Человечество — движение и развитие, эльфы — застой и смерть при жизни.
— Интересно! — воскликнул Фаразон. — Разве ты не хотел бы стать бессмертным?
— Бессмертными должны быть все, а не только избранные. Иначе никогда не прекратятся зависть и ненависть. Я подозреваю, что тому, кто создал такое неравенство, было скучно.
— Люблю, когда критикуют Илуватара, — усмехнулся Фаразон.
— Нас учили тому, что он сотворил Землю и отдал своим детям, — продолжал незнакомец, — а я думаю, что он создал театр и отдал нам в ренту. Пока мы забавляем его, мы существуем. Без тени жалости он будет наблюдать за нашей гибелью.
— Так грустно! — всхлипнула Эльсия, с опаской поглядывая на обладателя завораживающего голоса.
— Грустно будет до тех пор, пока мы не захватим театр, — осклабился незнакомец. Наблюдавший за королевским окружением Терлок сразу узнал его. «Началось, — пронеслось у него в голове, — что он задумал? Напасть на армию или это только разведка?» Саурон встретился с ним взглядом и скривился в улыбке. Терлок натянуто улыбнулся в ответ. «Я думаю о том, как прикончить тебя, предатель, а чему улыбаешься ты, я не знаю», — прочитал колдун в его глазах. Терлок бесшумно попятился подальше от шатра.
— Я вижу тебя в первый раз, сладкоречивый, — заметил Фаразон, — у нас есть примета: если спросить незнакомца о будущем, то ответ его будет предсказанием. Я задам тебе вопрос и только потом спрошу имя.
— Да, повелитель, — поклонился неизвестный.
— Назови мне день, когда моя армия покорит и свергнет Черного Властелина?
— Сегодня вечером, — не задумываясь, ответил пришелец.
— Я не нахожу тебя остроумным, — разозлился Фаразон,? — мы слишком далеко от проклятого Мордора. За такие шутки ты можешь поплатиться жизнью…. Что же ты молчишь?
— Я жду, когда повелитель спросит мое имя, — ответил незнакомец терпеливо.
Весть о том, что Саурон находится в лагере, быстро донеслась до самых дальних палаток.
— Сам пришел к королю.
— Сдался без битвы.
— Вы думаете — это ловушка? Мы окружены? — недоумевали солдаты.
И у Фаразона не было оснований доверять врагу. Саурона заковали в цепи. Шести лучшим воинам было приказано не спускать с него глаз. Всю долину и леса вокруг обыскали, но никого не нашли. Казалось, что и вправду Черный Властелин пожаловал к ним один. Все-таки беспокойство не оставляло Фаразона, он был так возбужден, что не ложился спать в эту ночь.
— Лучше признайся сразу. Что у тебя на уме? — допрашивал король пленника, я не верю, чтобы тот, перед кем трепещет все Средиземье, пришел вот так и сдался добровольно.
— Тогда вы недооцениваете себя, мой повелитель, — скромно отвечал Саурон, — поверьте, я долго взвешивал свои шансы; противостоять вам это все равно что кидаться вниз со скалы в надежде, что крылья вырастут в полете. Когда я увидел величие вашей армии, я понял — передо мной мощь, сила, король, которому нет равных на земле. И я счастлив служить такому королю.