– Того! – рявкнула я, взбеленившись окончательно. – Договор мы заключали официально, сроки в нем прописаны.
– Но это же того… форс-мажор.
– О котором вы меня не известили, – уж деловые бумаги я читаю всегда очень внимательно. – И скажите спасибо, что я не намерена оштрафовать вас за изуродованную кухню.
– Мы тогда расторгнем соглашение!
– Ха! Во-первых, об этом обязательно узнает… – Я назвала фамилию одного из серьезных людей – а от него, между прочим, напрямую зависит количество заказов, которые эта бригада получит. – И работы у вас не будет. Во-вторых, отправлюсь с подписанным вами договором в полицию – и хорошо, если вас не отправят за решетку.
Бригадир посмурнел, посмотрел на меня, как побитая собака. И буркнул:
– Давайте не будем ругаться, хозяйка. Все сделаем в срок, комар носа не подточит. Что ж вы сразу…
Я пожала плечами и пошла к дверям. Проблемы этим деятелям я и впрямь могу устроить. Так что пусть начинают шевелиться.
Приехав домой, уже по правильному адресу, без сил плюхнулась в кресло. Куда двигаться дальше? Что там было у меня в планах? Побеседовать с мамой Валентины, выяснить, почему же дочка не к ней со своими бедами едет. Встретиться с участковым микрорайона, в котором жила наша пропажа. По-хорошему, съездить на Валину работу – вдруг там кто-то что-то слышал.
Взгляд упал на мешочек с гадальными костями. Ну что ж, посмотрим, что вы мне, ребята, подскажете. Лениво потянувшись за мешочком, бросила кости на столик: 9+20+25 – «Только что Вы добились или, возможно, скоро добьетесь высокого положения. Завистливые родственники способны изменить ситуацию в худшую сторону. Не забывайте о постоянных разногласиях с родными!»
Что за чушь? Причем тут мои родные? Или не мои?
То есть первый пункт моей программы – визит к матери Валентины. Может быть, она в курсе или хоть догадывается, куда ее дочь могла деться?
Часы показывали восемь вечера. М-да, не лучшее время для визитов. Придется перенести поездку на завтра. И кстати, неплохо бы еще разок к Дениске наведаться. У меня теперь есть чем на него надавить – играет, значит. В азартные игры, значит. И жену бьет. Я – не Валентина, я и свидетелей найти могу. Конечно, с моих слов все это филькина грамота… только Щеглов-то об этом может и не догадываться.
Тяжко вздыхая, отправилась в ванную в надежде понежиться в пене перед сном.
Надежды не оправдались. Горячую воду отключили. Обругав работников ЖЭКа, водоканала и, на всякий случай, кран, не желающий радовать меня кипятком, поплелась на кухню варить кофе и лепить бутерброды. Есть на ночь вредно, но чертовски приятно.
Разбудил меня яркий солнечный свет, нагло бьющий в глаза. Попытавшись зарыться поглубже в одеяло, вскользь бросила заспанный взгляд на часы.
Полдень. В смысле полдень?
Я подскочила на кровати. Ничего себе поспала! У меня куча дел, а я дрыхну как сурок! И почему будильник не позвонил?
Засунув руку под подушку, обнаружила полностью разряженный телефон. Зараза! Бросила телефон на зарядку и полетела в ванную по-быстрому принять душ. Горячей воды все еще не было. Осыпав проклятиями кран, быстро собралась и вылетела из квартиры. Села в машину и задумалась: к маме Вали или Денису? Глянула адрес, записанный на бумажке. М-да, проще сначала к Денису, все равно через тот район ехать придется.
В дверь квартиры Валентины и Дениса я звонила долго и качественно, стучала сначала рукой, а потом и ногой в дверь. Что он там, спит, что ли?
На этаж ниже открылась дверь:
– Хто там шумить? Совсем озверели, что ль? Нетуть там никого! – прошамкал знакомый голос.
– Андреевна, это вы? – обрадовалась я.
Бабка на секунду притихла, а потом присмиревшим голосом спросила:
– Ну, можеть, и я, а ты хто?
Я поскакала по лестнице к ней.
– Я вчера приходила, из опеки. Помните?
– А, помню, чего ж не помнить. На память не жаловалась никогда. Я вот как сейчас помню, как в пятьдесят восьмом году мы с мужем моим ездили отдыхать в Ялту. Ох и красота там. Море теплющее, а одна женщина на пляже такие вкусные чебуреки продавала. Я еще рецепт у нее взяла, главный секрет в фарше. Надо в фарш добавить немного…
– А не знаете, куда Денис ушел? – перебила я бабкины воспоминания.
– Можеть, и знаю, – надулась бабка. – А тебе зачем?
– Постановление ему принесла, о том, что органы опеки берут их семью на контроль, – не моргнув глазом, соврала я.
– О, этоть уже давно пора было сделать! – всплеснула руками бабка. – Давай, девонька, свою бумажку, я ему передам.
– Не могу, – покачала головой я, – я бы с радостью, но нужна его личная подпись. Не знаете, куда он подевался?