К счастью, никто не жаловался по поводу алкоголя.
Я протянула свое пальто гардеробщику, обогнула танцевальную площадку и направилась к бару. На сцене заиграл оркестр. Сначала раздались звуки контрабаса, струясь в воздухе словно черная патока. Затем запульсировала барабанная дробь, игривая, как ласки любовника. А следом зарядом чистой энергии заголосила труба. Темные фигуры вскочили в полумраке и поспешили к танцполу. Вращаясь и раскачиваясь, они дрыгали ногами, черные костюмы и блестящие вечерние платья кружились в море нефритово-зеленого, винно-красного и имбирно-желтого цветов. В банкетном зале было все, что желали любители развлечений: музыка, ласкающие слух голоса и всевозможные удовольствия – свободные, темные, интимные, как жаркое дыхание.
Моими посетителями были китайцы, и многих из них я знала: молодых людей в отглаженных пиджаках и брюках, современных девушек в кожаных туфлях и облегающих платьях, толстобрюхих бизнесменов, которые совсем недавно удвоили свое богатство каким-то сомнительным способом, архитекторов в очках, получивших образование в западных университетах и даже мистера Чжана, гангстера, имевшего привычку крутить в руке складной нож. Сюда также приходили националистские перебежчики, прислужники японцев, анонимные наемные убийцы и коммунистические шпионы.
Все они посещали мой клуб по своим причинам, но мне хотелось думать, что они желали послушать джаз, иностранную музыку любви и страсти, которую пуритане осуждали, как эротичную и пошлую, а также вальс и танго, высмеянные традиционными стоиками, как нечто аморальное и непристойное. И самое главное, у них у всех были деньги. Ибо развлечения в моем клубе были не из дешевых: час пребывания стоил дороже, чем обед для многих семей, а выпивка – больше, чем недельная зарплата для многих рабочих. Но как еще в поверженном Шанхае, где многие предприятия закрылись, свирепствовали болезни, на улицах происходили ежедневные перестрелки, обезглавливания и убийства, можно было почувствовать себя живым, кроме как танцевать и петь со всей душой?
Я постукивала ногой по тиковому полу и слегка покачивала бедрами и руками, чтобы никто не заметил. Я обожала джаз и любила танцевать, но являясь владелицей ночного клуба, я научилась проявлять огромную сдержанность в своей страсти, чтобы избежать нежелательных приставаний. Поэтому я никогда не пела, не напевала себе под нос и не танцевала одна на танцполе.
Посетители выкрикивали мне:
– Добрый вечер, мисс Шао.
– Вы прекрасно выглядите, мисс Шао. Где мое любимое виски, которое вы мне обещали?
– Вы уже получили мое бренди, мисс Шао?
Я приняла позу, демонстрируя красивую фигуру, которая притягивала взгляды и помогала посетителям тратить больше денег. Будучи молодой женщиной, владеющей бизнесом в мире, где правили мужчины, я научилась сохранять баланс, одновременно привлекая внимание посетителей и ненавязчиво отталкивая их. У меня хорошо получалось создавать впечатление доступности, не поощряя их заигрывания.
– Разве вы мне не доверяете? Конечно же, я достану алкоголь. Скоро, очень скоро.
Затем, кивнув группе отдыхающих за столом и помахав танцующим на танцполе, я села у барной стойки. При мерцающем свете я посчитала бутылки на полках. Шестнадцать. Это все, что у меня осталось. Включая дешевое местное рисовое вино, немного газировки и остатки джина. Этого хватит на три, самое большее, пять дней. После чего у меня не останется запасов, а на рынке уже несколько месяцев назад закончилась газировка, сорговое вино, пиво, джин и все виды виски.
В прошлом году дела в моем ночном клубе стали ухудшаться, и я надеялась поддерживать свой бизнес за счет продажи алкоголя. Теперь я не знала, что делать. Я никогда не представляла, что мне придется столкнуться с такого рода проблемами. Три года назад, до войны, я считалась самой богатой наследницей в Шанхае благодаря наследству, оставленному моей матерью, и я никогда не думала, что стану управлять джаз-клубом, поскольку такие как я не были рождены для работы. Но японцы разбомбили город, а трусливая националистическая армия не смогла нас защитить. Одержавшие победу, жадные японцы захватили город, заморозили мой банковский счет и конфисковали состояние моей семьи. Я стала бедной – я была ошеломлена. Я никогда не думала, что мне придется работать, но, чтобы выжить, мне пришлось научиться зарабатывать деньги.