- Переключите дополнительный контур на почки и стабилизируйте диастолическое давление.
- Готово!
Ассистентка вытерла ватным тампоном лоб хирурга и он взял в руки скальпель. Сбоку пристроился второй помощник с зелёными от медицинской чакры руками.
- Коллега?
Мужчина возле соседнего операционного стола, в точно такой же форме ирьенина с моном Учих на плече, коротко кивнул и что-то вполголоса сказал своим помощникам. Ассистенты в тот же момент поднесли ладони к глазам, щедро вливая в них энергию. Сначала они приобрели свойственный шарингану красный оттенок, затем на радужке проявились томое, которые постепенно стали приобретать очертания витиеватых узоров в виде сюрикенов.
- Извлекаем! Кохэку, как только я отсоединю орган с глазным нервом, сразу же закупорь все сосуды конъюктивы и цилиарные артерии, затем подготовь края к сращиванию. Ты! - он повернулся ко второму - приготовь сосуд со стерильным раствором.
- Хай!
- Установите векорасширитель.
Обнажился кроваво-красный глаз, блеснула бритвенно-острая медицинская сталь, целебная энергия обволокла орган, готовая под чутким контролем врача блокировать кровотечение. Ловкими и быстрыми движениями хирург иссёк слизистую оболочку, специальными щипцами с резиновыми накладками ухватил глаз, потянул его наружу и отсоединил от него прямые мышцы, потянул его ещё сильнее и отрезал косые мышцы вместе с глазным нервом. Аккуратно поместив удалённый глаз в подготовленный раствор, он принялся за второй орган. Едва он присоединился к своему "собрату", банку перенесли к соседнему столу и её место заняла точно такая же, но с другими шаринганами.
- Кохэку, Мито, полностью заблокируйте ток чакры к глазам. По моей команде снимаете закупорку сосудов.
Аккуратно вытащив из жидкости орган, он приложил его к глазнице, а второй рукой с помощью щипцов захватил обрезанные мышцы. По чакропроводящему металлу заструилась чакра, сращивая края. Едва хирург завершил процедуру, он повернулся к стоявшему в ожидании у соседнего стола седому мужчине.
- Самуи-сама, у нас тоже всё готово.
Пожилой ирьенин подошёл к распростёртому телу и приложил указательный и средний пальцы прямо к глазному нерву. Никто не видел что он делает, но всё знали, что специалист S-класса занимается самым сложным этапом - сращивает нервные окончания. Спустя три минуты он убрал руку и дал команду для сращивания прямых мышц и на присоединение второго нерва. Точно так же справившись с ним, он облегчённо вздохнул и вышел из операционной.
В коридоре было тихо. Распахнув настежь окно, мужчина достал из портсигара самокрутку, подпалил маленьким языком пламени, вспыхнувшем на пальце, и глубоко затянулся. Работа нейрохирурга, а он выбрал для себя дополнительной именно эту специализацию, была крайне сложной и интересной, но он никогда не занимался пересадкой глаз с Мангекё, тем более двусторонней. Глава клана оказал ему жест настолько сильного доверия, что уже давно поседевший Самуи просто не имел права на ошибку. Уже раскуривая третью, он услышал как за спиной тихо открылась дверь. Стягивая маску, вышел Нэору, главный хирург, который дирижировал во время всей операции.
- Состояние стабильное. Небольшой конфликт чакры, но нам удалось взять его под контроль. Оба пациента спят.
- Что с шаринганами, Нэору?
- Диагностика пока что не показала ничего особенного, но структура уже начала претерпевать качественные изменения. Судя по всему, это эволюция Мангекё.
Самуи позволил себе наконец расслабиться.
- Подготовь отчёт и не забудь сделать запись в их медицинских картах. И ещё... ты стал настоящим профессионалом, я горжусь тобой.
Смущённый ирьенин склонил голову в благодарности.
- Спасибо, отец.
***
Фугаку обладал титулом главы сильнейшего клана в Конохе не за свои красивые глаза. Когда-то Учиха были грозной силой с тысячей воинов, чьи глаза горели яростью и непримиримой жестокостью к врагам. С тех пор утекло немало воды, умер великий Мадара, но их легендарные глаза не давали врагам и малейшего шанса на насмешки или снисходительное отношение. И во многом это было заслугой мужчины, которому уже стукнуло тридцать шесть. Жёсткий, всегда заинтересованный в благополучии клана, образец мужественности и того, каким должен быть шиноби Конохи. Мало кто знал, но рука об руку с ним шёл нежный и чуткий человек, который хранил в своём сердце любовь к жене и сыновьям. Две стороны одной монеты, одна из которых практически всегда была обращена к окружающим его людям, и порой даже столь близким. Вот и сейчас, будучи немощным и слабым после сложной операции, он оставался всё тем же лидером с железной волей. Практически бесшумно открылась дверь, впустив кого-то внутрь. За две недели вынужденной слепоты, и без того обострённые слух и чутьё сразу определили кто это.
- Сын, подойди ко мне!
Пламя свечи отбросило на стену длинную дрожащую тень. Мальчик подошёл к изголовью кровати, на которой лежал его измученный родитель. Теперь они были связаны сильнее чем кто-либо другой, скреплённые узами силы, которой одарили друг друга. Он чувствовал эту связь, особенно когда оказался рядом с ним.
Мужчина вновь заговорил скрипучим голосом, взяв ребёнка за руку.
- Как ты, Итачи? Мне сказали, что тебе сняли повязки уже через пять дней.
- Я не знаю, отец. Внутри какое-то странное чувство, но я не могу понять что это. К тому же я не успел развить весь потенциал своего Мангекё, мне не хватало на это чакры, а новые глаза наверно потребуют ещё больше...
- Я овладел им только в двадцать лет и ещё два года развивал его возможности. У тебя всё впереди, не торопись, но помни главное - никто не должен знать об этом!
Юный Учиха повесил голову и пробурчал.
- Никто...
- Ты про свою любимую Сенджу? Чтож, как будущий глава глава ты в праве принимать решения, но помни - твоя откровенность может сгубить нас обоих. А теперь ступай, мне нужен отдых.
Итачи глубоко поклонился, нежно погладил отца по лбу и вышел из покоев. Личные телохранители Фугаку-доно тут же закрыли за его сыном дверь и с почтением кивнули юному господину. Со следующим лидером клан будет в безопасности, как и в случае с его отцом.
***
В нетерпении покусывая губы и болтая ногами, Великий Мститель Учиха Саске сидел на стуле и ждал, пока его мать приготовит обед. Каждые пять минут он лез к плите и, получая щелбан по лбу, плёлся обратно на свой стул надув щёки. Во время очередной диверсии в кухню зашёл старший брат. Непоседа тут же забыл о своём прежнем занятии и с воплем полетел на Итачи.
- Нии-саааааааан!
Худенькое тельце на полной скорости влетело в подростка, который только глухо охнул, ощущая как острые коленки мальчишки словно в тисках сжимают рёбра. Паршивец уже неосознанно использовал чакру, хотя никто его этому ещё не учил.
- Саске, слезь с Итачи! Иди лучше поиграй!
Не переставая мешать варево в кастрюле, Микото строго взглянула на сына. Младший послушно слез и, показав язык брату, бухая пятками стремительно удрал по коридору.
- Ками-сама, он прямо как ваш отец в детстве.
- Привет, мам.
Микото крепко обняла сына, вдыхая родной запах.
- Как он?
- Поправится. Он потерял много крови, но глаза полностью прижились и врачи говорят, что теперь нужны только покой и диета, организм со всем остальным справится сам.
Женщина облегчённо вздохнула, и из её глаз потекла солёная горячая влага, смывая тревогу и страх за жизнь родного человека.
- Что же теперь будет? Что с нами будет?
- Я не знаю, ма...
Мальчик внезапно обмяк в руках матери. Вспыхнувшие в глазах женщины шаринганы безошибочно определили, как из очага чакры её сына к глазам рванул бешеный поток энергии. Руки сами по себе отпустили его и Учиха как подкошенный рухнул прямо на пол. Тело выгнулось в судороге, скрюченные пальцы врезались в деревянный паркет, ломая ногти. Мать застыла в немом ужасе, не рискуя прикасаться к сыну, который полностью скрылся за доспехами, сотканными из чёрного пламени. Аматерасу искажало пространство всё вокруг себя, покрывая рябью воздух и обращая пол в прах. Несколько мгновений и всё прошло. Остались лишь неподвижно лежащий Учиха и Микото, не отрывающая от него безумный взгляд. Вне всяких сомнений, она поняла что это было. Каждый Учиха впитывал с молоком матери, что слабый беспрекословно подчиняется сильному и если нужно, то пожертвует самым ценным - своей жизнью. Её сын, то маленькое дитя, которое доверчиво тянуло когда-то к ней ручки, заставил Микото испытать это чувство на себе, как это когда-то сделал его отец.