"Эх, возраст уже не тот... мдаааа", - с хрустом коленях и болями в пояснице, он кое-как уселся в мягкое кресло, пододвинул к себе небольшой столик со стоявшим на нём чайничком, полным ароматного зелёного чая с жасмином. Чуть не обжёгся, взявшись за ручку, налил в пиалу исходящую паром терпкую жидкость. Чуть пригубил, ощущая как вкус распространяется во рту, щекоча ноздри и вызывая лёгкую дрожь, пробежавшую по ногам. Чай это целая культура, философия. Как и при курении трубки, здесь спешка и дёрганность ни к чему. Глаза прищурились от удовольствия. К аромату распаренного чайного листа примешался едва уловимый запах женских духов и медикаментов, который принёс с собой ветер. Он помнил этот запах, как и множество других.
- Ты вернулась.
- Я всегда поражалась Вашей невозмутимости и спокойствию, Акайо-сама. Пять лет прошло, а Вы совсем не изменились, и своим пристрастиям не изменяете... С вашего позволения.
- Конечно, пить чай в компании намного интереснее. И налей этой маленькой прелестнице тоже.
- Её зовут Эми, это моя...
- Дальняя родственница. Я помню Айяно-чан, девочка вылитая она. Прибереги свою легенду для чужаков. Ложь во спасение порой очень нужна, но здесь, между нами, Сенджу, в ней нет необходимости. Я рад, что ты привела её в Коноху, нам нужно держаться друг друга как никогда раньше, - сделав небольшой глоток чая, он сложил худые жилистые руки на груди - поверь мне, Эми-чан, ты быстро поладишь с остальными детьми. Мы живём тут все дружно, одной большой семьёй.
Неуклюже подхватив горячую пиалу, девочка ойкнула и уронила её на стол, разлив весь свой чай по столику.
- Простите меня, я всё уберу, - виновато, едва слышно сказала девочка, начав вытирать жидкость рукавом верхней одежды.
- Девочка, не стоит портить вещь, лучше сбегай в дом за тряпкой и заодно принеси чашку поменьше для себя, - ласково погладив её по голове, он подтолкнул малышку в сторону одноэтажного здания.
Проводив маленькую фигурку с мокрым пятном на левом рукаве кремового цвета курточки, он убедился, что она скрылась за тонкой бумажной дверью и повернулся к своей родственнице, которая уже со всем комфортом устроилась на соседнем кресле.
- Дорогая, береги девочку как зеницу ока. Её бабушка владела мокутоном, скорее всего гены передались и ей. И сразу отвечу на твой возможный вопрос - Хаширама был не единственным, кто мог выращивать деревья из своей чакры. Просто только он сумел достичь таких высот и не в последнюю очередь благодаря использованию природной чакры.
- И я боюсь больше всего, что она им владеет. Такая редкость в нашем мире не останется без внимания людей. Сложнее всего будет отгонять от неё этого змея, он наверняка спит и видит как бы заполучить кого-нибудь с редким геномом в свои лапы, - прикусив ноготь большого пальца, Цунаде уставилась в одну точку - лучше если она сама пока будет в неведении, тем более до стихийных дзюцу ей ещё лет десять как минимум.
- Я знаю одного гения Хатаке, который уже в двенадцать сумел овладеть молнией. Кто знает, во сколько... о, а вот и наша маленькая Сенджу! Хахаха! Взяла самую маленькую! Из этой кружки пил мой сын, когда был твоего возраста... Знаешь, бери, теперь она твоя.
- Спасибо, джи-сан, - чмокнув в морщинистую щёку удивлённого деда, она быстро налила сама себе чая и принялась цедить его маленькими глоточками - вкусный!
- Это не простой чай, Эми-чан. Видишь те кусты, - рука указала на высокие деревья с широкой кроной - им уже больше сорока лет, листья с них я собираю сам, сам обрабатываю, сам сушу. Бывает с самого утра как залезу на макушку, начну собирать самые нежные и молодые листья, потом слезаю вниз и на следующее и так до самого вечера...
Цунаде развалилась в кресле, приготовившись к очередной бесконечной истории про то, как Акайо-сама занимается своим увлечением, несмотря на почтенный возраст. Веки налились тяжестью и начали сами по себе постепенно закрываться. Дома было хорошо. И пусть с завтрашнего дня придётся взвалить на свои плечи заботы по возвращению госпиталя на прежний уровень, сегодня можно расслабиться под глубокий и приятный голос пожилого Сенджу и удивлённые восклицания маленького чуда, которое уже примостилось на коленях старика. Да, у неё определённо был дар располагать к себе людей и это нельзя назвать обыкновенным детским обаянием. Сама Саннин ощущала как её присутствие приятно согревает душу, даря позитивное настроение. Точно таким же был Хаширама, каким она его помнила в своём далёком детстве.
- Цунаде, - отвлёкся от рассказов мужчина - а где твоя ученица? Судя по тому насколько вы близки, ты наверняка позвала её жить на территории нашего поместья.
- Надеюсь, Вы не против, - борясь с собственным сном, она приподняла голову, состроив жалобно-умоляющий взгляд - она решила посетить госпиталь, не откладывая это на завтра.
Акайо усмехнулся.
- Не обязательно применять на мне женские чары, Цунаде. Пусть живёт, всё равно большая часть домов пустует. Вижу, ты уже засыпаешь на ходу, отдохни, а я покажу Эми-чан наши владения, - легко подхватив взвизгнувшую девочку, он усадил её на плечи - тут много на что можно посмотреть и показать.
Великий медик более не смела противиться сонным чарам и направилась в их объятия, проваливаясь в темноту.
==========
Глава 3 - Вступительные... экзамены? ==========
Два года это много или мало? Сколько один человек может успеть сделать за это время? За два года Минато Намикадзе собственноручно убил более двух тысяч людей и буквально заставил врагов Конохи подписать договор о перемирии. Благодаря его участию закончилась война, кровопролитная и бесполезная с точки зрения гуманности. Цунаде всё-таки отвоевала свой госпиталь и кое-как восстанавливала численность ирьенинов, несмотря на брёвна в колёсах со стороны администрации. Все видели в этом только выгоду, втихую выражая своё недовольство тем, что Хирузен практически уничтожил муниципальный госпиталь. Потерявший былое могущество, Учиха Ичизоку* возложил все свои надежды на молодое поколение в лице Шисуи и Итачи. Над красноглазыми шиноби нависла угроза вымирания. Численность упала ниже двухсот человек, из них боеспособными была от силы треть, остальные являлись либо стариками, либо не смогли пробудить свой шаринган. Закон выживания - на вершине пищевой цепочки только самый сильный, жестокий и наглый, остальные же пресмыкаются. Потомки великого Мадары ослабли, их кровь перемешалась во многочисленных браках с людьми вне клана. Много ли чести медленно вымирать, пока другие снисходительно смотрят на конвульсии отчаяния со стороны? Их кровные, непримиримые враги Сенджу обратились в прах в горниле войны, на пике своего могущества обагрив память о себе кровью пролитых врагов. Остались свой срок доживать одни лишь ветераны, воспитывая несмышлёных детишек. Слишком мало. Век шиноби слишком короток, чтобы выжить и успеть оставить после себя многочисленное потомство. Но они в силах вырасти достойными своего прошлого и великих предков. Последними из рода.
-...тридцать три! Триииидцать четыре! Триииииииииииидцать пять! Йощщщщ!
Маленькая девочка разжала побелевшие от напряжения пальцы и спрыгнула с высокого турника на утоптанный грунт. Капли пота солёными брызгами полетели во все стороны, падали на землю тут же впитываясь почвой. Глубоко вдохнуть носом свежий воздух, пропитанный утренней прохладой и медленно выдохнуть, ощущая как в грудной клетке гулко бьётся юное и горячее сердце. Руки пахнут железом, неприятный запах, но от него никуда не деться. Уже послезавтра её торжественно поведут туда, где запах остро заточенного куска металла, называемого кунаем, въестся в кожу рук навсегда. А что такое кунай? Это самый обыденный инструмент, без которого не может обойтись ни один шиноби, даже самый гениальный. Нарубить дров для костра, соорудить простой навес от дождя, использовать как альпинистский крюк, наконец обмотать кибакуфуда и превратить его в осколочную гранату. Кто-то идёт ещё дальше и создаёт кунаи оригинальной формы, используя их как маяки для пространственных техник. Она видела таких людей, точнее человека. Минато Намикадзе, уже считай Четвёртый Хокаге, муж Кушины Узумаки, которая в свою очередь является джинчуурики Девятихвостого. Ну и семейка, оба точно стоят друг друга. Пацифист, который беспощадно убивал врагов с каменно-спокойным выражением лица и Кровавая Хабанеро, наводящая ужас на всех тех, кто рискнёт заикнуться о цвете её "прекрасных и роскошных, Шинигами вас всех подери" волос. Эми видела их идущих вдвоём под ручку по тенистым аллеям Конохи, когда Шизуне брала с собой маленькую Сенджу на прогулку. Но пришлось признать - при всей своей странности они были очень красивой парой и странно, что их сын не перенял лучшие черты своих родителей, родившись с вполне заурядной внешностью. Сердце маленькой Сенджу в тот момент сжалось в смертельной тоске, представляя как через несколько лет эти несчастные люди пожертвуют своими жизнями, роняя последние слёзы перед орущим на алтаре младенцем с печатью Шинигами. Печальный конец.