В тот вечер Матвей возвращался из Ярославской области, отвезя соседей на дачу. Денег эта поездка принесла мало, а проблем – уйму. Дважды оштрафовали за скорость, да на обратной дороге застучал шрус. Пришлось свернуть с трассы и час мотаться по деревенькам в поисках автосервиса, из ворот которого пахло бы не одной только водкой, но и закуской. Такой сарай обнаружился, как ни странно, в самой глухой деревне, куда въезжать даже было страшно.
– Сколько ей лет? – спросил автослесарь, двинув по колесу ногой в сапоге.
– Пятнадцать, – сказал Матвей. Достав сигареты, он угостил собеседника. Тот прикурил от своей, нахраписто затянулся.
– А выглядит лет на пять! Чехи молодцы, чего говорить. Шрус есть? Поменяем, дело недолгое. Загоняй её на подъёмник!
– А сколько мне это будет стоить?
– Три косаря. Вчера, кажись, водка подорожала по всей губернии. Не слыхал?
Матвей согласился. Пока двое алкашей, рыча друг на друга матом, яростно раскурочивали подвеску его машины, он у ворот курил, задумчиво глядя в сумеречную высь, где вспыхивали одна за другой и дрожали звёзды. Из глубины полей, дальний край которых сливался с серой линией горизонта, тянуло запахом фермы.
Шрус кое-как приладили. Расплатившись, Матвей вернулся на трассу и дал сто сорок, сгоняя с левого ряда всех лихачей. Миновав Мытищи, он сбросил газ – девок вдоль дороги стояло тьма, да все замечательные, на шпильках! Мимо одной Матвей проскочить не смог, в прямом смысле слова ударил по тормозам. Опустил стекло.
– Подвезти?
Роскошная дылда – рыжая, с многообещающим ртом, взглянула на него строго. Стряхнула пепел с "Вирджинии". Ярко-красными ноготками большой длины почесала ногу под краем юбки, из-под которой белели трусики.
– Я такси здесь, что ли, ловлю?
– А я не таксист, – возразил Матвей, – я красивых женщин вожу бесплатно, и исключительно по одному адресу.
Дылда сплюнула и зевнула, да притом так, что три проезжавших автомобиля сбавили скорость. Да, язычок впечатлял сильнее, чем трусики.
– А жена уже не наведывается по этому адресу? – закрыв рот, поинтересовалась рыжая.
– Я развёлся. Пылкий мужчина с красивой внешностью – скверный муж. Так сколько мне будет стоить час обоюдного наслаждения?
Указательный палец дылды щелчком отбросил окурок.
– Три косаря.
Вот тут Матвей и взорвался, что, разумеется, следовало бы сделать ещё вчера, когда ему предложили тащиться чёрт-те куда только за оплату бензина. Он жёстко обхамил рыжую, заявив ей, что она – дура, что на Тверской есть девки покруче и что ей надо стоять около пивного ларька, а не на шоссе.
– Езжай на Тверскую, – вяло пожала плечами дылда, опять закуривая. Матвей предложил ей пятьсот рублей. Она громко свистнула. Из машины, стоявшей неподалёку, вылезли двое. Поняв, что переговоры зашли в тупик безнадёжно, пылкий мужчина с красивой внешностью поспешил продолжить движение. До контакта с рыжей кикиморой он рассчитывал въехать в город по Ярославке, но дылда так его раззадорила, что был принят следующий план действий: по кольцевой добраться до Ленинградки, а уж по ней – до Тверской. Благодаря пробкам на этот путь ушёл час.
Тверская его разочаровала. На второй скорости он проехал до Моховой, присматриваясь к обочине, на которой сочно белели бёдрами миниюбочные красотки, но ни одной красивее рыжей не обнаружил. Все длинноногие обитательницы Тверской были с ним в приятельских отношениях. Поболтав с двумя, стоявшими возле мэрии, он узнал, что был рейд и пару десятков девушек замели, чтоб выполнить план, причём выбирали самых красивых.
– А только здесь, на Тверской, менты беспредельничали? – с тревогой спросил Матвей.
– Нет, по всему центру, – с ноткой сочувствия обломали его девчонки, – так что езжай домой, если мы тебя не устраиваем.
Конечно, они его не устраивали! Ещё бы! Рыжая тварь стояла перед глазами, ласково повторяя: "Три косаря!" Помчался Матвей домой, решив утереть ей нос при помощи интернета, где, как известно, можно найти любую. Уже сворачивая на Волгоградский проспект, злобно передумал. Да ну его, интернет! Это уже будет совсем какая-то гнусность. Лучше напиться! Вконец расстроенный, проскочил он на красный свет под носом гаишника. Тот, по счастью, был слишком занят. Машины, двигавшиеся наперерез, разразились яростными сигналами.