Час настал. Мэтью добрался до кладбища и взглянул на часовню, высившуюся над ним. Сквозь разрушенные стены и пустые оконные проемы он видел луну. Мэтью про себя поздравил отца де Карло за сделанный выбор. Место действительно как нельзя лучше отвечало предназначенной схватке. Оно было символично. Обитель Господа — разрушенная и заброшенная — но все равно она являлась Божьим пристанищем. Гордость наполнила Мэтью. Он выполнил то, что ему поручалось, внес свою лепту. Довершить задуманное должны другие.
Мэтью крадучись пробирался между могил. Некоторые из них провалились, на других так накренились надгробия, что могилы казались сросшимися. Мэтью иногда вглядывался в надписи на надгробиях, но те были настолько древними, что многие буквы уже стерлись от времени. Между могил метались какие-то тени, и вдруг Мэтью услышал страшный, как будто предупреждающий звук. И тут же к монаху выскочила крупная овца. Глаза ее были округлены от страха. Несколько мгновений она так и стояла, застыв от ужаса, затем дернулась и, постукивая копытами по надгробиям, помчалась в сторону. Мэтью с улыбкой повернулся и проследил за овцой, пока она не скрылась из виду. Взглянув снова вперед, он отшатнулся. Из тьмы на Мэтью уставился его ночной кошмар, адское видение с чудовищными клыками…
Целый день напролет эти двое не отрывали глаз от дороги. Они болтали друг с другом, обсуждая всякую чепуху. И это было в порядке вещей, как будто разговорами о ерунде они могли отстраниться от жуткой реальности.
Мартин уже потерял счет всем тем похвалам, что Паоло расточал в адрес Мэтью: и какой тот находчивый, и какой храбрец, как он использовал себя в качестве приманки для Антихриста, и как ловко заманивает он Торна в ловушку. Поначалу Мартин искренне согласился со всем этим, но затем, устав от бесконечных повторений, попросил Паоло замолчать. Взгляд его был прикован к дороге, когда из передатчика донесся голос Мэтью. Мартин поблагодарил Господа за удачное прибытие монаха и предложил Паоло подняться повыше на скалу.
Оба пристально вглядывались в темноту, но не видели и не слышали ничего, кроме блеяния овец и цоканья их копыт.
— Он уже должен быть здесь… — прошептал Паоло.
В тот момент, когда он произносил эти слова, Мартин прижался к скале, ибо как раз в это мгновение увидел Антихриста. В голубом капюшоне, как и предупреждал Мэтью. Схватив Паоло за руку, Мартин потащил его за собой через разрушенный вход внутрь часовни. Они двинулись к темному, массивному алтарю, возвышающемуся посреди часовни, и спрятались в его тени.
Сквозь крышу они видели звезды. Прижимая к груди кинжалы, они молча молились. Мартин взглянул на Паоло и кивнул ему, затаив дыхание.
Снаружи они услыхали движение. Должно быть, он запыхался, взбираясь на вершину скалы. И не мудрено, так как карабкаться надо было на высоту порядка сорока футов. Паоло вспомнил, что, когда он, наконец, взобрался по этой старой, ржавой лестнице, у него заныли руки. И теперь монахи слышали тяжелое дыхание, словно застревающее в горле. Заметив в дверях силуэт, они замерли, будто вросли в стену.
К алтарю, иди же к алтарю. Это необходимо свершить на алтаре. И как будто повинуясь их мысленному приказу, фигура решительно скользнула в сторону алтаря, положила на него руки и неподвижно застыла спиной к монахам.
Паоло вскочил первым, шлепая по каменному полу сандалиями. В правой руке он зажал кинжал. Монах схватил Антихриста левой рукой за шею, как его и учили, и вонзил клинок. Он услышал треск костей, когда лезвие входило в тело и почувствовал, что рука немеет от охватившего его шока. Паоло хотел было выпустить из рук кинжал, но вместо этого погрузил его еще глубже. Пальцы его коснулись капюшона. Пожалуйста, только не кричи, — пробормотал Паоло, но человек не произнес ни звука. Как будто монах пронзил уже труп.
Вот уже и Мартин стоял рядом. Он что-то неразборчиво бубнил себе под нос. Мартин высоко занес свой кинжал и ударил, едва не коснувшись лица Паоло, по самому капюшону. Мартин промахнулся, и лезвие, попав в плечо, скользнуло по нему и вонзилось в позвоночник.
Вздрогнув, монахи отшатнулись, выдернув кинжалы. В жутком оцепенении они наблюдали, как тело качнулось вперед и затем, медленно оседая, лицом вниз упало на алтарь. При этом монахи услыхали, как ломаются хрящи в носу жертвы.