Итак, было жарко. Бетси уехала в Хот-Спрингс на встречу с Папочкой, дядюшками и кузенами по поводу двадцатой годовщины выпуска Гарри из университета. После этого ей нужно было заехать в Форт-Уорт, чтобы изучить возможности переоборудования фабрики кальсонных застежек на производство кожаной амуниции для нужд ВВС США — об этом ей сказал дядюшка Пит.
Жаркий день (который в северных странах всегда действует возбуждающе) и несколько аперитивов заставили капитана вспомнить о своей плоти. И именно в этот момент он встретился с Ивонной Бонне. Он сразу же начал обильно потеть. Они поговорили по-французски и остались довольны произношением друг друга, поскольку только тот, кто говорит по-французски, может оценить всю прелесть этого языка. В Париже люди в состоянии часами обсуждать особенности произношения персонажей дублированных на французский мультфильмов Диснея.
Она решила, что капитан — самый элегантный мужчина из всех, кого она когда-либо знала. Едва ли можно было сказать по его виду, что он годится ей в отцы.
Капитан Хантингтон продолжал беседовать с ней о работе, пока они шли через Грин-Парк к Букингемскому дворцу, над которым был поднят государственный флаг. Потом он начал рассказывать о своей службе на флоте и о том, как он переигрывает морские сражения на Тихом океане со своим приятелем, живущим в Токио, а потом рассказал о своем личном поваре, Хуане Франкогохаре.
Она резко остановилась и схватила его за руку.
— Так вы и есть тот самый капитан Хантингтон? О, Боже! Вы — тот самый человек, на которого работает Франкохогар?
— Чертовски хорошая кухня, — подтвердил капитан, — конечно, если вы согласитесь работать у меня, то будете питаться ею ежедневно. Или почти ежедневно.
— Мой Бог! Иметь виноторговую фирму, да ещё и одного из лучших в мире поваров!
— Природа требует совершенства, где это возможно, — согласился Колин.
Они зашли перекусить в «Риц» в двадцать минут второго, но ели мало. Говорили об отвлеченных вещах и засиделись таким образом до четверти четвертого. Когда они собрались уходить, на глаза ей попался рояль.
_ Мне кажется, я могла бы спеть для вас, — сказала она, усаживаясь за инструмент. Взяв несколько аккордов, она запела грудным голосом, так разительно отличавшимся от её обычного, «Как хороши, как свежи были розы…»
Когда она закончила, капитан сказал:
— У меня есть чертовски хорошая идея. Нужно снять номер с роялем, чтобы вы смогли пропеть это ещё несколько раз.
— Это было бы прекрасно, — спокойно ответила она.
Они вышли из ресторана и сразу же направились к стойке администратора отеля. Администратор понимающе кивнул.
— «Бештайн» или «Кнабе», сэр?
— «Бештайн», я думаю, нас устроит.
Едва дверь номера закрылась, они и не вспомнили про рояль. Они даже не добрались до постели. Им хватило жесткого коврика прямо у входа. Поэже, когда они все же перебрались в постель, он предложил ей остаться в «Рице», пока он не подберет подходящую квартиру поближе к офису на Фарм-стрит. И запретил возвращаться на Финборо-Роуд за вещами.
— Мы оба начинаем новую жизнь, — торжественно заявил капитан, и тут они вспомнили, что магазины скоро закрываются, и вылетели из отеля.
Ивонна редко покидала квартиру на Чарльз-стрит. Вопрос о работе больше не поднимался. Капитан каждое утро выходил из дома на Фарм-стрит, где Бетси была занята собой, и пулей мчался по Честерфилд-Хилл в свое гнездышко. Она всегда ждала его. Капитан повысил жалованье Франкохогару, чтобы он работал в двух местах — на Фарм-стрит и на Чарльз-стрит. Бетси постоянно сидела на диете, а Ивонна постоянно хотела есть. Она была лучшим едоком, о котором только может мечтать повар. Она понимала все, о чем говорил Хуан, до малейших деталей. В разговорах о еде и винах ей не было равных.
Они устраивали лукулловы пиршества, но чаще Ивонна ела в одиночестве. После еды она обычно брала свой саксофон и играла печальные мелодии.
Бетси вздохнула с облегчением, когда Хуан окончательно перебрался на Чарльз-стрит — теперь она могла полностью перейти на швейцарские рисовые хлопья и содовую воду, чтобы сохранить фигуру.
Бетси отнюдь не была фригидна. Она была молода и любила своего мужа. Хотя она не догадывалась, что по совету знакомого дипломата из Доминиканской Республики он ежедневно принимает стаканчик отвара редкого японского гриба, чтобы быть в состоянии удовлетворить сразу двух молодых женщин. Капитан хотел сохранить свой статус-кво и никому не доставлять огорчений. Он любил обеих: и Бетси, и Ивонну, и не хотел ничего в своей жизни менять.