29
Гэс Шутт через бинокль рассматривал «Така-Мару». Снизу раздался свисток. Японский бригадир грузчиков помахал над головой руками, давая понять, что погрузка закончена. Шутт помахал ему в ответ. Бригадир спрыгнул на палубу лихтера. Грузовая палуба была пуста, словно «Бергквист Лаура» только что сошла со стапелей.
Шутт дал длинный гудок и с нарастающим беспокойством посмотрел на японский сухогруз. «Что же там происходит?» — слышалось в протяжном гудке.
Хуан Франкохогар смешал два фунта вареного картофеля, чашку топленого масла и шесть яиц. Затем с помощью двух ложек сформировал картофельное пюре в виде яиц и обжарил их на топленом масле.
От горы банкнот, что высилась перед капитаном, почти ничего не осталось. Он сидел с отрешенным видом, лоб его покрывали капельки пота.
— Мне кажется, я кое-что понял, — сказал Фудзикава, — вы любите проигрывать.
— Что? — переспросил капитан. Он неотрывно думал о тех двадцати шести, которых убили Бонне и Макгенри.
— Вы получаете тайное наслаждение от проигрыша.
— Что — что?
— Вы много играли?
— Слишком много.
— Проигрывали?
— Чаще всего.
— Все ясно, — капитан второго ранга Фудзикава сгреб пачки банкнот в чемодан, — Аригато, аригато!
— Что это значит? — спросил капитан.
— «Аригато» по-японски значит «спасибо». Я вас благодарю.
Капитан бросил на середину стола последние из оставшихся у него банкнот.
— Вы замечательный игрок! — восхищенно воскликнул Фудзикава.
Лицо капитана исказила горькая усмешка.
— Замечательный? За двадцать лет я проиграл все, что у меня было: жену, карьеру, собственность, честь, и даже своего повара.
Они услышали протяжный гудок с парома.
— А теперь, — сказал капитан, — я проигрываю свою жизнь. Прошу сдать карты, мистер Фудзикава!
Фудзикава разложил карты. Капитан открыл валета треф. Фудзикава открыл бубновую даму.
— Аригато, капитан, — печально сказал он.
Снова раздался протяжный гудок с парома.
— Ваш друг опасается, что вы уплывете с нами и с деньгами.
Капитан Хантингтон не ответил.
— Вы должны уйти с нами, — сказал Фудзикава, — или он вас убьет.
— Сейчас единственный для меня выход, — ответил капитан, — это дать ему такую возможность.
— Капитан Хантингтон, я прошу вас. Если вы не уйдете с нами, то я могу высадить вас на берег в нескольких милях отсюда.
— Благодарю вас. Но это не имеет смысла, — он посмотрел на чемодан, в котором лежал один миллион фунтов, из-за которого Бонне и Макгенри убили двадцать шесть человек. Ему стало страшно.
Капитан Хантингтон спустился в вельбот. Двое матросов оттолкнули его. Вельбот двинулся через разделяющие суда сто ярдов штилевого моря.
Шутт через рупор окрикнул его с мостика.
— Я не вижу денег. Где деньги?
Капитан посмотрел на него, задрав голову.
— Где Бонне и Макгенри? — крикнул он.
— Они мертвы, — ответил Шутт, — я их прикончил.
Капитан почувствовал признательность Гэсу. Он был рад, что Гэс сделал это без него.
— Черт побери! Где деньги? — крикнул Шутт.
Капитан заглушил мотор.
— Мне очень жаль говорить тебе это, Гэс, — крикнул он, — но, видишь ли, денег нет. Я проиграл их.
— Проиграл? — Шутт не понял, о чем идет речь. Его компьютеры ничего не говорили об игре. — Что ты имеешь в виду? Где? Каким образом?
— Какая разница, Гэс. Денег больше нет. Я их все проиграл.
— Миллион фунтов? — его голос гремел через рупор, словно трубный голос ангела смерти. — Ты проиграл миллион фунтов? — до него начало доходить. Ты проиграл мои деньги?
— К сожалению да, Гэс.
Шутт был вне себя. Он отшвырнул рупор и заметался по мостику. Где пулемет? Но это был не военный корабль. Его пистолеты! Он выхватил один из пистолетов и прицелился.
Капитан спокойно поднял руку.
— Не спеши, Гэс! — крикнул он. — Ты заслужил большего, чем просто убить меня.
Шутт насторожился.
— Я проиграл твои деньги и теперь хочу поставить на кон последнее, что у меня осталось, — свою жизнь.
— Какого черта? Что ты имеешь в виду? Что у тебя осталось?
Вельбот был совсем близко от борта.
— Только моя жизнь. И мы на неё сейчас сыграем. Я буду кружить на вельботе вокруг судна, стоя у руля. Если ты сможешь меня убить, ты выиграл. Но если ты не сможешь меня убить за два полных круга, тогда мы квиты более или менее, и я уйду на этой посудине к берегу.
— Скотина! — заорал Шутт в ярости. — Грязная скотина!
И начал беспорядочно стрелять из «люгера».