- Нет. Но я могу вас порадовать, наконец появился канал связи в России.
- Очень интересно. И что же?
- Большевики взялись основательно за хозяйство страны. Условий для внутреннего переворота там нет.
- А как флот?
- Пока его тоже нет. Но они будут строить новые корабли. Большевики объявили амнистию всем участникам белого движения. В городах Европы, где появились консульские или дипломатические отделы России стоят очереди, желающих вернуться домой.
- В Тунисе пока тихо.
- Если б здесь было консульство, то тихо бы не было. Пока Тунис является колонией Франции, консульства может и не быть, даже если Франция признает Россию.
- Вы меня пугаете, Владимир Михайлович.
- Нет.
- Что еще?
- Кутепов настроен решительно против нас. Сейчас он пытается добить французское правительство в отказе нам тех крошечных субсидий, которые мы от него имеем. Мы перехватили двух его агентов в Тунисе. Вот документы и их показания. Вопрос состоит в том, что с ними делать?
- Ничего. Посадите на ближайший пароход и отправьте в любую точку Европы. А как у вас отношения с местной разведкой?
- Никаких.
- Хорошо бы вам завязать дружеские отношения с ними, по обмену информации.
- Я уже думал об этом. Давайте попробуем. Кстати, Кутепов прислал ко мне связного с предложением войти в его структуру.
- Пошлите его подальше.
- Еще одно сообщение. Ваш брат, выехал в Скандинавские страны морским атташе.
Опять мой брат. Он как заноза сидит в моем теле. Мы последний раз встречались с ним в Петрограде, когда Дыбенко и комфлота адмирал Развозов вытащили меня из под ареста от разъяренных матросов с линкора "Петропавловск".
Россия. Петроград. Сентябрь 1917г.
Мы сидели с братом на его квартире. Евгений ругал меня.
- Что ты вылез со своим я? Чего ты добился? Этот мерзавец, за которого ты заступался, действительно изверг.
- Это неправда. Он очень образован, требователен и честно служит своей родине. Это такие как ты, развалили дисциплину, а когда мы ее начинаем восстанавливать, начинаются истерические крики: "мерзавец", "палач". Я не мог из-за таких вот демагогов вытащить линкор "Петропавловск" из Кронштадта и помочь кораблям Моодзунда.
- Я сидел с твоим "честным" в лагере, в плену и видел как он доносил японцам на своих товарищей. Ты знаешь, что они сделали ему тогда? Его излупили и хотели утопить в отхожем месте. Если бы не японцы, то вонял бы он там до сих пор.
- Не знаю, что ты там видел, но этому офицеру я верю.
- Ты же упрям, как козел, за что уже и поплатился. Ладно, освободили и хорошо. Лучше скажи, что дальше будешь делать?
- Меня приглашают на Юг. Колчак предложил "Александр Третий".
- Бежишь значит?
- Да, спасаю свою жизнь от разбушевавшейся матросни.
- Что ж, удирай. А что с Марией?
- Потом, когда все успокоиться приедет ко мне. Присмотри пока за ней, пожалуйста.
- Черт с тобой, поезжай. Ты еще много раз пожалеешь, что бросил Балтику.
- Нет, не пожалею. Это ты пожалеешь, когда мы вернемся назад.
- Ну и дурак же ты, братец.
Евгений пошел с Красными. В ноябре 1917г. он стал начальником Морского генерального штаба. Это под его руководством разработана знаменитая Ледовая операция перевода Балтийского флота из Ревеля в Гельсингфорс, а потом в Кронштадт. Это единственный военный флот, который сохранился теперь у большевиков.
В апреле 1919г. Евгений стал командующим всеми морскими силами республики. Это он приказал перенести операции флота вглубь страны, создав из речных судов, буксиров и барж знаменитые флотилии, которые колотили белую армию в пух и в прах.
В то время, как мы сидели на своих мощных коробках на Черном море и только коптили небо, он во всю способствовал победе Красных.
Теперь у него новое назначение. Эх, Евгений, Евгений. Я тебе ни одной победы простить не могу, они пахнут кровью русских людей.
Тунис. Бизерта Июнь 1922г.
- Как дела с Верой Николаевной?
- У нее все в порядке, Михаил Андреевич. Она живет на "Георгие" и вроде успокоилась.
- В полицию ее вызывыали?
- Нет. После того как полиция вернула деньги, они сразу потеряли интерес к госпоже Раковой.
Я посетил адмирала Эксельманса.
В уютном домике, спрятанном в экзотической зелени сада, адмирал, одетый по-домашнему, угощал меня фруктами и прохладительными напитками.
- Вы правы, господин адмирал, - говорил он мне, - вашим гардемаринам нужна морская практика и гонять их по иностранным кораблям не имеет смысла, когда у вас есть хорошие военные корабли. Я постараюсь связаться с морским штабом и выбить у них разрешение на выход части кораблей для обучения команд и будущих офицеров.
- Благодарю вас, господин адмирал.
- Вы подготовьте, несколько вариантов штабных учений только малыми силами - миноносцами и эсминцами, и представьте их мне на утверждение. Поймите, господин адмирал, я не хочу ущемить ваше достоинство, но это нужно сделать, что бы успокоить ретивые головы наших адмиралов.
- Я ничего против не имею.
- Вот и хорошо. Хочу вам дать совет. У вас, кажется, хорошие отношения с мадам Мари. У нее скоро день рождения. Вы напомните ей о себе хорошим подарком и, уверен, многие наши адмиралы вам просто будут не страшны.
- А что она любит?
- Обожает камни. Поделки и украшения из драгоценных и полудрагоценных камней.
- Я, пожалуй, воспользуюсь вашим советом.
- Да, еще я должен вас спросить. Чем занимается у вас генерал Николаев?
- Ничем. Сидит на берегу, на кораблях не появляется. Но почему вы заинтересовались им?
- Им заинтересовался не я, а французская разведка. Я не могу вам сказать всего, но присмотритесь к нему.
- Хорошо. Я пойду, господин адмирал, надо подготовиться к учениям, в связи с этим возникнет много хозяйственных забот.
- Да, да. До свидания, господин адмирал.
Тунис. Тунис. Июнь 1922г.
У меня в каюте сохранилась малахитовая шкатулка. Я попросил корабельных мастеров подновить бархат внутри нее. Разорил нового батлера, назначенного вместо Уфимцева, на три золотых. Потом съездил в Бизерту и купил на эти деньги в арабской лавчонке прекрасный кристалл изумруда.
И вот я опять в саду губернатора. Мари с улыбкой подает мне руку для поцелуя.
- Я уж думала, вы меня совсем забыли, адмирал и даже не появляетесь, когда я начинаю хандрить.
- Когда я смотрю на моих гардемаринов или попадаю в классы, я мысленно всегда благодарю вас. Вас забыть невозможно.
- Вы неисправимы, адмирал. Нельзя думать о женщине, глядя на пушку. Я бы хотела вас видеть почаще.
- Извините, мадам, служба забирает столько времени, что вырваться к вам нет возможности. Но чтобы смягчить ваш гнев и поздравить вас с днем рождения, я вырвался на минуту и решил преподнести вам маленький подарок.
Мари с удивлением рассматривает шкатулку.
- Боже, какая прелесть! Что это за камень, адмирал? У меня таких нет.
- Это малахит. Его месторождение только в России.
- Ма-ла-хит. Довольно забавно. Надо не забыть. А это? Это я знаю. Обожаю изумруды. Вы маг, адмирал. Сразу смягчили свою вину. Разве вы сегодня вечером не будете чествовать меня?
- Увы, мадам. Мне надо готовить корабли к первому походу, а это столько дел. Потом надо уламывать ваших адмиралов, чтобы разрешили провести учения и дали топлива на корабли.
Мари нахмурилась.
- Адмирал, своих адмиралов и снабжение я беру на себя, а вам придется остаться, разве я могу обойтись без такого великолепного рассказчика и танцора.
- Слушаюсь, мадам.
- Я поклонился.
- Я жду вас вечером, а сейчас проводите меня до дома.
Она взяла меня под руку.
Чествование Мари наделало переполох в столице. Были шикарные гости, салют и прекрасный оркестр.
Софи подводила все время ко мне своих подруг, что бы показать необыкновенного лысого, да еще русского, адмирала.