– А что с Воронцовым? – вдруг вспомнил Толя.
– Он не смог удержать стрелу, как и Таммуз.
– А как это можно её удержать или не удержать? И причем здесь этот Воронцов?
– Открыв твой сценарий «Царевна-лягушка», он вызвал своими желаниями верховную жабу. А её стрела, это стрела чистоты и ожидания. Тот, кто в своих желаниях потерял чистоту и не умеет ждать, её не удержит. Хватит спрашивать. Все ответы на свои вопросы ты получишь в этом доме. Пойдем, проводишь меня до двери.
Толя спустился в холл следом за человеком в сером плаще, так и не разглядев его лица. Пока они спускались, Толя обратил внимание, что ремонт в доме уже закончен. В обжитых комнатах валялись кое-какие его вещи, на одной из стен в прихожей был прикреплен большой парусный корабль из сувенирного магазина на Чистых прудах, а на другой стене от пола до потолка была выложена мозаикой египетская богиня Хекет с головой лягушки. Она стояла на одном колене, подняв руку. В руке стрела. Её вид почему-то окончательно убедил Толю, что он может здесь поселиться.
Ничего больше не сказав, человек в сером плаще шагнул за дверь, миновал двор и исчез за углом дома.
Толя вышел за ним на Остоженку, но никого не увидел. Только показалось, что по освещенному фонарями пустому коридору улицы улепетывает его одиночество.
Он стоял и думал о том, что не понимает, сколько в нем осталось его самого. Он чувствовал, как покалывает в груди и будет покалывать впредь, напоминая, что свой земной костюм он будет донашивать вместе со своими желаниями. И от этого не было тесно или неуютно, также как не было особого комфорта или радости. Было ощущение божественного космоса внутри, в котором он все больше терялся, а точнее множился, как в зеркалах, заглядывая в новые свои отражения. Он стоял на Остоженке, он неподвижно висел вниз головой, он на свои нужды наматывал на себя вселенную, и он же распускался как веретено, отдаваясь жизни на бесконечные узоры.
Запрокинув голову, он ловил губами снежинки. Последняя страница осени перевернулась, и снег накидывал чистый лист.