Снова раздался выстрел, и из опоры крыши около самой головы Ларедо полетели щепки. Он бросился к дверям, на ходу разрядив свой револьвер в кучу соломы. В сене зашевелились, потом снова прозвучал выстрел. Ларедо бросился к сеновалу, где спрятался Эйб Михус, и дважды выстрелил в потолок над своей головой, в то место где прятался убийца.
Поменяв револьвер, Ларедо положил разряженный в кобуру и стал ждать. Потолок скрипнул, наверху послышались шаги. Ларедо стал красться за Михусом, перебегая от стойла к стойлу. Вдруг задняя дверь скрипнула, и широкая полоса света прорезала темноту конюшни. Эйб кинулся туда, но выбежать не успел.
В дверях показался фермер с дробовиком. Это был Слоун. Когда Эйб бросился к выходу, они встретились: их разделяло не более двадцати футов. Эйб выстрелил. Пуля пробила корыто для воды рядом со Слоуном. Фермер разрядил левый ствол своего, дробовика. Заряд дроби угодил Михусу в плечо и шею, отбросив его от двери. Его длинное лицо вытянулось и застыло от ужаса, хлынула кровь. Эйб потянулся за револьвером, и Слоун шагнул к нему. В эту минуту ему вспомнились убийства Мак-Леннона, Стилмана и Слэгла. Короткая вспышка пламени вырвалась из второго ствола ружья.
Уже бездыханный Эйб сполз по дверному косяку, старая шляпа упала с головы, лицо уткнулось в серую пыль, смешанную с кровью.
Выстрелы прекратились, и в конюшне повисла тяжелая тишина. Первым нарушил молчание Ларедо.
- Так держать, Слоун! - Он вышел в дверь, не глядя на убитого. Второй братец тоже не дождался виселицы, - сказал он. - Они были здесь вместе.
Оба отошли от конюшни, лицо Слоуна было серым и осунувшимся. Ему никогда не приходилось убивать людей, и он не хотел, чтобы это когда-нибудь повторилось. Он попытался свернуть самокрутку, но пальцы дрожали. Шед взял у него из рук бумагу и табак и сделал все сам. Фермер виновато посмотрел на него.
- Мне нехорошо, - сказал он, - с непривычки.
Техасец хмуро посмотрел на него.
- Это нормально, - сказал он, подавая Слоуну сигарету. - Возьми. Тебе станет легче. Интересно, как дела у Кедрика?
В дверях одного из домов на другой стороне улицы показался Пит Слэгл.
- Все в порядке? - крикнул он.
- Да, - отозвался фермер. - Михусов можно не искать.
Капитан Кедрик прошел вверх по улице и повернул ко входу в гостиницу "Сент-Джеймс". В просторном холле было пусто, пахло табачным дымом и кожей. Швейцар с морщинистым лицом поднял на него глаза и покачал головой.
- Сегодня тихо, - сказал он. - Вокруг ни души. Что-то не стреляют эти дни.
Тут с другого конца улицы донесся револьверный выстрел, потом еще. Краткий миг тишины вновь нарушил выстрел из дробовика.
Потом стало слышно, как переговариваются Лэйн и фермер. Швейцар кивнул.
- Узнаю родной город, - сказал он. - А то я подумывал, не вернуться ли мне в Огайо. Слишком уж спокойно в последнее время, даже страшно.
Том Кедрик прошел через холл и вышел в заднюю дверь. Солнце припекало. Он спустился по потемневшим от непогоды ступенькам и остановился на газоне за гостиницей. Там была старая водокачка.
Он подошел к насосу и начал качать воду. Сначала ржавый насос сопротивлялся, всхлипывая и вздыхая от непривычной работы, но, наконец, отчаялся и, поняв, что ему все равно не отвертеться, выбросил толстую струю воды в деревянную бадью. Покачав несколько минут, Кедрик подставил под струю бутыль и наполнил ее. Вода была чистая и очень холодная. Он пил жадно, иногда отрываясь от бутылки, чтобы передохнуть, потом снова припадая к ней.
Далеко за домами, на другом конце улицы человек махал топором. Кедрик видел солнечный блик на железе, когда топор ударял в стену дома.
Том постоял, затем вытер рот тыльной стороной ладони и, зайдя за дома, направился к салуну.
Он двигался очень осторожно, ровным шагом, все его чувства были напряжены. На нем была кобура с русским револьвером, и ему нравилось ощущать оружие, готовое к делу. Заднюю дверь салуна давно не красили, она покрылась пузырями от жаркого солнца и висела на ржавых петлях. Значит, дверь могла заскрипеть. Тут он увидел лестницу, прямо с улицы ведущую на второй этаж. Оглянувшись, он на цыпочках поднялся по ступенькам и скользнул в дверь.
Фессенден выпил уже полбутылки виски, но не преодолел того гнетущего ощущения бессмысленности, которое владело им в последние часы. Он сложил разбросанную колоду карт и ловко перебросил ее веером из руки в руку. Значит, еще не утратил своего мастерства, даже несмотря на изрядную порцию виски.
Фессенден раздраженно отшвырнул карты и уставился на бармена.
- Хоть бы Дорни вернулся скорее, - произнес он уже в который раз. - Я хочу уехать из этого города.
Он слышал выстрелы на улице, но не отошел от стойки.
- Какой-нибудь пьяный пастух, - сказал он недовольно.
- Посмотри лучше, - предложил бармен, надеясь избежать драки в салуне, - может быть, это кто-то из вашей компании.
- У меня нет компании, - коротко ответил Фессенден. - Я сыт по горло. Вылазка в Йеллоу-Батт отвадила меня от этого места. Больше я такого не хочу.
Он услышал звук шагов и прислушался к их мерному ритму, взглянул на бармена и усмехнулся:
- Чеканит шаг, как будто военный идет. Послушай-ка!
Вдруг Фессенден понял смысл собственных слов, и усмешка исчезла с его лица. Он распрямился, держась руками за стойку, и посмотрел в глаза бармену.
- Я так и знал! Я знал, что этот тип... - Он залпом выпил стакан. - Я же хотел уехать из города!
Фессенден повернулся и отошел от стойки, встал, широко расставив ноги, как огромный гризли, упершись руками в бока, поглядывая вверх, на лестничную площадку. Шаги затихли: наверху стоял Том Кедрик.
С минуту они молчали, ожидая, кто заговорит первым. Наконец Фессенден нарушил тишину:
- Не меня ли ищешь, Кедрик?
- Может, и тебя. А где Шоу? Где Кейт?
- Кейт умер. Его прикончил Шоу у Соленого ручья после того, как ты перебил наш отряд в каньоне. А где теперь Шоу, я не знаю.