Агни снова обулась и вышла во двор. В огороде тоже никого не было. Она прошла дальше и увидела отца, заходящего в хлев. Девочка побежала туда, ей стало интересно что там происходит. Но, не доходя немного до самого хлева, внезапно оттуда донёсся дикий поросячий визг. Это был такой сильный звук, будто самое страшное насилие совершалось над бедным поросёнком. Агни стояла около секунды, ошарашенная, а затем резко побежала в дом. Она не понимала что происходит, начало резать глаза от внезапных слёз, ей хотелось спрятаться от этого визга, забыть его.
Подбегая к дому, она споткнулась о маленький порожек и упала, больно ударившись коленками. К счастью, она их даже не поцарапала о деревянный пол, но ей всё равно было очень больно. Так она и лежала, рыдая от страха и боли, пока к ней не подбежала мама:
– Агни… доченька… – тревожный голос пробился сквозь её крик боли. Руки подхватили её и понесли внутрь дома. – Ну что ж ты так? Как же? Бедненькая…
– Что с ней? Сильно ударилась? – присоединился отец. Казалось, его голос был ещё более встревоженным. Он погладил её по голове. – За врачом?
– Да погоди ты… вроде, ударилась просто…
Агни положили на кровать. Она всё ещё плакала, но уже заметно слабее.
– Доченька, ну, скажи что-нибудь…
– Больно… – жалобно проговорила она.
– Сильно? Сильно болит?
– Может, перелом, – взволнованно сказал отец.
– Да подожди ты, – отмахнулась мама.
– Доченька, коленки болят, да?
– Да… но не только… – тихо сказала девочка.
– А где? Что болит?
– Не знаю…
Мама потрогала её за ступни:
– Здесь болит?
– Нет.
– А здесь? – потрогала её за живот.
– Нет…
То же было и с руками, плечами, головой. Болели только коленки.
– А согнуть-разогнуть можешь?
Девочка, немного скорчившись, пошевелила ножками.
– Фух, не перелом, – тяжело выдохнула мама.
– Слава Богу! – сказал отец.
– Доченька, а где ещё болит?
– Я не знаю… он закричал, а я побежала и… и упала.
– У неё шок, наверное, – сказал отец. – Такое бывает. Испугалась, наверное, что Петруша завизжал.
– А что с ним? – тихо спросила девочка. – Почему… почему он так?
– Он-то? – спросил отец, улыбаясь. – Так он же маленький совсем… сам испугался, и тебя вот напугал. Нам привели, чтобы подлечить его, заболел.
– И что, с ним всё нормально?
– Нормально-нормально, не волнуйся, – ответил папа, улыбаясь и поправляя очки. – Мигом его починим!
– Давай, пошли, – начала выталкивать его мама к двери.
– Что? – возмутился папа.
– Пусть полежит, пойдём.
И они оба вышли, оставив девочку одну.
У неё в голове стоял визг поросёнка – это разрывало ей сердце. Но, несмотря на это, она уже не плакала. Ей было жалко поросёнка, но плакать уже не оставалось сил. Кажется даже, что недавние её слезы не из-за поросёнка были, а из-за боли в коленках. Это создало странное сочетание внешнего безразличия и внутреннего переживания.
Незаметно, она уснула. Сон был беспокойный, мучительный, душный. И только на следующий день она проснулась. В её теле снова незаметно произошли изменения. Теперь и ноги покрылись металлом – серым, холодным веществом. Сложно уже было назвать её нормальным человеком. Да и не всегда люди могут признать за человека другого, с металлическими частями, пусть они их и не замечают, но, всё же, как-то чувствуют.
Агни открыла глаза и несколько секунд смотрела в потолок, затем медленно перевела взгляд на окно – там, запутавшись в тончайших сетях, тщетно дёргалась муха. Девочке не хотелось вставать. Хотелось полежать ещё час, два, весь день. Конечно, она ещё не понимала природу этого внешнего безразличия и спокойствия – той злой магии, что её поглощала – но уже чувствовала изменения внутри. Однако осознание бессилия и бесполезности усилий лишь усугубляли дело.
Понаблюдав ещё несколько минут за мухой, она встала всё в той же, вчерашней, одежде. Тело её было немного тяжёлым и, как будто, немного не слушалось, хотелось пить. Она тихо вышла из комнаты и пошла в кухню, где стояло ведро с водой.
– Ну ты и соня, – улыбнулась ей мама на кухне. – Ночью такой шторм был… А он тебя не разбудил?
Агни отрицательно качнула головой, выпивая воду.
– Твои подружки вчера приходили, но ты спала уже, так я и не будила. Ну, куда ты пошла? Садись за стол, покушаем, потом пойдёшь.
На самом деле, девочка и не хотела никуда идти. Она просто собиралась пройти в зал, к столу.
– А где папа? – спросила девочка, когда мама принесла скворчащую сковороду с яичницей.
– Да по работе уехал. Снова в колхоз вызвали, надо там что-то посмотреть. Они же школу всё хотят построить у нас тут, так обсуждают, – мама, выложил на тарелку содержимое сковородки, села напротив. – Ты кушай-кушай. Я уже позавтракала.