А в это же время, на втором этаже усадьбы, и в другом крыле, хозяин и возлюбленный несчастной девушки тоже видел свой сон: Он стоял на холме под трепыхающимся стягом, а рядом шёл нешуточный бой. Воины в старинных кожаных одеждах, каких-то древних и простых доспехах отчаянно сражались друг с другом. И с той и с другой стороны их было едва ли по полтысячи, так что великой битвой народов это сражение назвать было нельзя. Кажется, вражеское войско пыталось штурмовать его холм, а преданные ему воины храбро отбивались. Со всех сторон неслись крики и проклятья. Он понимал их речь, но понимал как бы с трудом. Пытаясь разобрать эти слова и выкрики, он словно продирался сквозь толщу прошедших веков. Но всё же звуки этого языка звучали для него подобно материнской колыбельной песни. Ведь то - был один из диалектов древнегерманского. Чистый язык его предков не искаженный латынью и другими чужеродными наслоениями. Да и вообще... и земля и воздух, и вся окружающая природа вокруг, всё было как будто намного моложе, здоровее и роднее. И дышалось здесь значительно легче. Он чувствовал невероятный прилив адреналина, какое-то бесшабашное, радостное веселье и упоение битвой. Тем не менее он ни на секунду не выпускал из поля зрения происходящую вокруг него сечу. Вот повинуясь некому первобытному инстинкту воина он поднял круглый щит в который тут же вонзилась пара стрел. Ощущение реальности происходящего было полным. Он даже ощутил тупую боль в пальцах и запястье руки державшей щит. Молодому воину, почти мальчику, стоявшему позади него, не повезло гораздо больше. Издав хрип, он покачнулся и рухнул на землю. Из шеи юноши торчала стрела. Воин ещё что-то пытался сказать, но начал захлёбываться собственной кровью и вскоре затих. «Прощай, Асгаут, боги рано прервали твой путь» - подумал он, едва взглянув на ещё агонизирующее тело юноши. «Пусть же они будут к тебе благосклонны в своих небесных чертогах». - Фолькмар, у меня есть для тебя дело - обратился он к пожилому, седобородому воину. Воин стоял возле красного боевого стяга с вышитыми на нём диковинно переплетёнными рунами и каким- то зверем. Он вспомнил что это его родовой знак, и кажется даже, очень древний и прославленный. - Возьми своих людей, спустись с ними вдоль ручья. Обойдите рощу и ударьте баваров сзади, в открытый щит. Там крутой обрыв и они не очень- то будут вас ждать в этом месте. - Слушаюсь, господин, но у меня только полсотни человек, - ответил старик. - Возьми ещё десяток воинов Балли. Для моего замысла этого будет вполне достаточно. - Затем он выхватил меч и сам ринулся в гущу сражения надвинув на глаза увенчанный хищным вепрем шлем. Стоявшие впереди него воины послушно разомкнули щиты. - Пора припадать Гуннвальду хороший урок, - прорычал он и сотня преданных воинов тут же последовала за ним подхватив знамя конунга. - Господин, сегодня вы тоже собираетесь сражаться в первом ряду? К чему этот риск? - прокричал один из воинов с огромным шрамом через левую щёку. Он бился с права и прикрывал своего конунга большим красным щитом обтянутым бычьей кожей. - А кто говорит о риске, Хродвальд? Ты что сомневаешься в моём умении владеть мечом? Или ты думаешь, что Вотан больше не благоволит мне? - Первого баварского воина встретившегося ему на пути, он без лишних усилий пронзил мечом. Затем увернувшись от летящей стрелы, отразил очень искусный и коварный удар второго нападающего, на щите которого хищно скалил свою пасть медведь. Ответным ударом отсёк ему голову. Обезглавленное тело рухнуло в протекающий мелкий ручеёк вода которого тут-же окрасилась в красный цвет. В пылу боя, среди сверкающих мечей и топоров, среди летящих стрел он ощущал себя словно рыба в воде. * * *