о что должен был почувствовать варварский вождь из раннего средневековья типа Гуннвальда и Атаульфа?! Понятно, что они не останавливались ни перед предательским убийством, ни перед самым отвратительным вероломством чтобы заполучить его. - Господь Всемогущий! Выстави такое в Британском музее... вот бы поднялся ажиотаж! - воскликнул Фергюсон. - При чём здесь ваш Британский музей? - недовольно проворчал фон Траумберг. - Его место в любом из лучших музеев Праги или Вены! Допустим в Хофбурге! Он может стать жемчужиной любой коллекции! - А вы заметили, господа, что это работа явно нечеловеческих оружейников? - снова вмешался в разговор юный итальянец. - Он слишком идеален, совершенно лишён изъяна! А вот этот тончайший орнамент на рукояти, и особенно корона на девушке... Да его никто-бы не смог создать! Никто! Даже великий Бенвенуто Челлини. - Сгрудившись вместе мы рассматривали при свете фонарей это великолепное, сверкающее древним золотом чудо и не замечали ничего вокруг: Ни убожества окружающей обстановки, ни мусора под ногами, ни висящей в воздухе угольной пыли. Наконец, словно опомнившись от наваждения, мы решили, что гораздо удобнее изучать нашу находку в более подходящем месте. * * * - Господа, честное слово, я чувствую себя каким-то старым недотёпой! - сокрушался граф. - Уже второе древнее и уникальное оружие отыскивается в моём замке, а я, что называется, ни сном, ни духом! Не имел об этом никакого представления, будто я здесь и не хозяин! Но, Боже мой, какое же это всё-таки запредельное совершенство! - воскликнул мой тесть и мне очень не понравился нездоровый блеск в его глазах. Мы положили свою находку на стол в кабинете фон Траумберга, и продолжили её рассматривать. - Господа, здесь какое-то письмо, - сказал Фергюсон когда меч был освобождён от остатков истлевшей материи. - Снова загадка? - И действительно - на стол упал небольшой свиток пожелтевшего пергамента. - Думаю, что это послание адресовано вам, господин граф, - сказал дон Алонсо. Дрожавшими руками фон Траумберг развернул хрупкий от времени пергамент и несколько минут разглядывал текст. В полном молчании мы стояли вокруг. - Это написал граф Генрих. Отец известной вам персоны. Людвиг, тут слишком темно для моих глаз, да и почерк... прочти лучше ты. - Я взял из его рук письмо и поднеся поближе к канделябру стал разбирать размашистые старинные буквы. «Я граф Генрих Иероним Август фон Траумберг схоронил здесь это дьявольское оружие в сверхъестественной силе которого имел возможность убедиться. Я не смею больше владеть им, ибо опасаюсь за свою душу. Этот дьявольский меч, найденный мною в древней могиле, следовало-бы немедленно уничтожить дабы не смущать сердца и души добрых христиан. Но по слабости своей я не способен это сделать, ибо никогда разум и руки смертного не смогут сотворить подобное совершенство. Пусть Господь хранит того, кто вновь извлечёт сей меч на свет Божий и даст тому крепость духа. Писано 17 июля 1477 года от Рождества Христова в замке Траумберг.» - Да... думаю нелегко ему было расстаться с этим сокровищем, - усмехнулся португалец. - Ведь в руки ему попал меч, котором не мог похвастаться ни император Фридрих III, ни короли Франции и Испании, ни султан Мехмед II. И всё же он нашёл в себе силы замуровать его в стену. Если вам удастся отыскать Врата и проникнуть в мир альвов, то, думаю, они обрадуются такому подарку. - Постойте, господа, постойте! - голос графа предательски задрожал, а глаза странно забегали. - Причём здесь какие-то альвы?! Достаточно сказок! Этот меч был найден в моём замке, и спрятан был моим же предком... А стало быть он принадлежит мне! Ведь это же совершенно очевидно, господа! - Анна-Мария с удивлением посмотрела на своего отца. - Папочка, ты о чём?! Ведь именно Людвиг рассказал тебе о том, что он существует и спрятан где-то в твоём замке! Ты же сам сказал что не имел о нём никакого представления! - Да, дочь моя, и я очень благодарен твоему мужу и его друзьям, но все находки обнаруженные в этом замке, по закону, принадлежат мне! - Но позвольте, Ваше Сиятельство, - вмешался дон Алонсо обращаясь к раскрасневшемуся владельцу замка. - Вы же прекрасно знаете, что ваш предок Генрих Красноглазый завладел этим мечом разорив склеп конунга Атаульфа. А вот упомянутый Атаульф захватил его в честном бою. К тому же, как выяснилось, он является прямым предком вашего зятя, господина фон Хагендорфа. Так что именно, господин барон, а не вы, является законным владельцем меча. - Вот так-то, папенька! - подхватила Анна-Мария. - Но это же вздор, господа! - разошёлся граф и голос его зазвучал как-то плаксиво. - Я вообще не верю ни в каких альвов! А уж в эти сказочки, якобы рассказанные призраком ни один суд не поверит! Это вообще сумасшедший дом какой-то! Этот меч принадлежит мне! Увы, господа, таковы законы нашей Австрийской... то есть, прошу прощения Австро-Венгерской империи! - После его слов повисла нелёгкая тишина. Да, сердце старого коллекционера не выдержала такого сильного соблазна. - Папочка! - вновь подала голос моя супруга. - Папочка, посмотри на меня, - в её голосе зазвучал так знакомый мне металлический оттенок. - Ты что, хочешь очень сильно со мной поссориться? О чём ты говоришь, папочка? Мой отец не способен на подлые поступки! Или я всю жизнь ошибалась?! К тому же вспомни рассказ Людвига. На любого кто не честным путём завладеет этим мечом неминуемо падёт проклятье! - Граф вздохнул и виновато отвёл глаза. - Ладно, поступайте так как считаете нужным, господа, - наконец сказал фон Траумберг. - И простите меня за эту безобразную сцену. Виной всему нервы и блеск этого чёртова меча. Только прошу вас сеньор де Альмейда заберите это, - кивнул он на лежащий рядом меч. - А то чем больше я на него смотрю, тем слабее становится моя крепость духа. * * * На следующий день мы распростившись с графом тронулись в путь. Когда мы проезжали в открытом экипаже через деревню, произошла одна отвратительная история. Внезапно некий бородатый мужик в шляпе с пером, что стоял в окружении других молчаливых жителей, вдруг поднял с земли комок грязи и швырнул его в Катарину. Грязь попала прямо в лицо несчастной девушки, но она при этом, что называется, даже не моргнула. - Тварь! Мерзавка! Дьявольское отродье! Как ты посмела вернуться сюда, проклятая мертвечиха?! - стал кричать этот мерзавец размахивая руками. От следующего комка грязи Катарину заслонил дон Алонсо выставив вперёд свой саквояж. Мы все были крайне обескуражены таким поступком этого человека. - Остановите экипаж! - вскричал Даванцати. - Сейчас я задам взбучку этому негодяю! - сжав в руке трость, юноша готов был уже претворить в жизнь свои угрозы, но я остановил его. Вырвав у нашего кучера кнут, я решил сам как следует проучить хама, однако Катарина мягко ухватила меня за локоть. - Не надо, господин барон, прошу вас - не надо. Этот человек - мой отец, - произнесла она опустив глаза. И только тут я вспомнил что Катарина родилась в этой деревне. Оба же наших гостя - и ирландец и итальянец казалось были совершенно поражены таким оборотом дела. - Как, ваш отец?!- изумился Рафаэлло. - А вот так, господин Даванцати. Если вы читали информационные бюллетени «Братства» за 1864 год о упокоении Высшего Носферату в Богемии, то должны были знать, что все те события происходили именно в этом замке. А одна из вампирш, что волею невероятного случая смогла вернуть себе живое человеческое состояние - это я. Теперь мои родные считают меня исчадьем ада, дьявольской сущностью и вставшим из могилы упырём. Они не хотят меня видеть. Только из писем графского управляющего, господина Фрица я узнаю о их жизни. - На мгновение я увидел блеснувшие в её глазах слёзы. - Прости их, девочка, - мягко произнёс дон Алонсо. - Они не знают что ты вовсе не умирала а была в состоянии подобном лунатизму. К сожалению они никогда не поймут как может продолжать жить человек, на похоронах которого они лично присутствовали. - Мы успели отъехать довольно далеко, но человек продолжал кричать нам вслед: - Не смей появляться здесь, тварь! Моя дочь умерла! Ты просто нечистый дух завладевший её телом! * * * Сидя в коляске и равнодушно скользя взглядом по знакомому мне пейзажу, я вспоминал произошедший минувшей ночью разговор с Анной-Марией. К счастью он оказался не таким тяжёлым как я предполагал. - Как только в нашем доме появились эти люди из «Братства», я сразу поняла что ты примешь их предложение и я не смогу тебя удержать, - сказала она. - Что ж поезжай. Я не хочу чтобы ты вечно винил себя в малодушии, а меня невольно считал препятствием в вопросах твоей чести. Я же помню, как ты мучился из за того что не мог быть при Кёниггреце. В конце концов, мы решили что Анна-Мария вмести с детьми погостят в замке у тестя ещё две недели, пока из Линца не вернётся моя мать. После этого они вернутся в наше имение и будут ждать моего возвращение. Перед тем как покинуть замок, я побывал в том самом, зловещем зале где четыре года назад развернулись самые драматические события нашей эпопеи. С невольным душевным волнением я переступил порог зала и посмотрел туда где висел тот ужасный портрет, с которого всё началось. Но его там не оказалось. На его месте теперь украшал стену большой портрет самого графа написанный лет тридцать тому назад. С него на меня смотрел молодой красавец в блестящем гусарском мундире и с лихо закрученными усами. Он мало напоминал нынешнего поседевшего и изрядно располневшего графа. Поверх м