де наш капитан оставил часть своего груза и тут же принял на борт другой. Мы сошли на берег и с удовольствием прогулялись по твёрдой земле. Именно в этом норвежском порту я впервые и надеюсь в последний раз в жизни попробовал местное блюдо под названием «Лютефиск». Как оказалось, это вяленная треска в крепком щелочном растворе. Уж не знаю... был ли человек изобретший это гастрономическое чудо сумасшедшим, или просто ненавидел всех людей на свете, но съесть хотя-бы ещё один кусок Лютефиска меня не заставит никто. Впрочем, у каждого народа свои гастрономические пристрастия. Возможно у норвежцев особенно крепкие желудки. - Если и в Архангельске мне предложат такую же еду, то я буду считать это путешествие самым ужасным в своей жизни, - проворчал Фергюсон. - Вы не справедливы к норвежцам, Шон, не думаю что Йоркширский пудинг хоть чем-то лучше на вкус, - поддел его Даванцати. - Да и не стоит в походных условиях предавать такое значение кулинарии. Ещё не известно куда занесёт нас судьба и чем там придётся питаться. - Я не вольно восхитился присутствием духа юного итальянца. Ведь беднягу чуть не вырвало прямо в ресторане, да и потом он ещё долго морщился. После не самого приятного посещения ресторана мы ещё немного прогулялись по городу. Полюбовались на средневековый замок Хоконсхаллен тринадцатого века и башню Розенкранца, а затем вернулись на корабль. * * * Дальнейшее наше плавание проходило в более суровых условиях и шхуну немного потрепало штормом. За время плавания мы почти не виделись с Катариной и это мне показалось странным. Она всего один раз посетила каюткомпанию и очень редко появлялась на палубе. А если и появлялась то только в вечернее или ночное время и очень не на долго. Всю оставшуюся часть суток девушка проводила запершись в своей каюте. Экипажу шхуны такое поведение Катарины тоже показалось очень странным. Так помощник капитана однажды как-бы невзначай поинтересовался у меня: Почему молодая девушка путешествует в окружении мужчин, и к тому же без всякой прислуги? Пришлось рассказать ему романтическую и слезливую историю о пропавшем на Русском Севере муже. А также о любви и преданности нашей храброй компаньонки, самоотверженно бросившейся на его поиск. Ах если бы всё можно было объяснить так просто! На следующий день после того как мы покинули Берген, я увидел как поздно вечером, на самом закате Катарина внезапно спустилась в трюм шхуны. Терзаемый непонятным любопытством я осторожно последовал за ней. В этой молодой женщине ощущалась какая-то таинственная, необъяснимая сила и скрытая угроза. Теперь это была уже не та очаровательная и наивная девушка что когда-то прислуживала Анна-Мария и была влюблена в сына кузнеца. От неё исходила холодная и глубоко скрытая ярость. Катарина несомненно была опасна, и я должен был выяснить не обратится ли эта таящаяся в ней ярость против нас? В темноте трюма послышался какой-то писк, а затем некое утробное урчание. Выглянув из-за перевязанных канатами ящиков что громоздились один на другой, я пытался хоть что-нибудь разглядеть в царившим здесь мраке. Наконец я увидел тёмный силуэт девушки. Опустив голову и приподняв плечи, она что-то держала у своего рта, и, то ли пила это, то ли поедала. При этом Катарина издавала то самое, похожее на кошачье, урчание. По спине у меня пробежал холодок, ведь именно такие звуки извергала из себя вампирша Агнешка терзая той страшной ночью горло моего несчастного денщика Алоиса. Желая разобраться в происходящем немедленно, я зажёг спичку и дотронулся до плеча девушки. - Что вы здесь делаете, фрау Катарина? - задал я ей прямой вопрос. Раздалось громкое шипение хищного рассерженного зверя и её голова повернулась. Мне показалось... Боже мой! Очень хочется верить что мне это только показалось, ведь такое совершенно невозможно! Но я кажется видел, как голова девушки повернулась на все 180о. Притом повернулась только голова Катарины а остальное тело осталось всё в той же позе. Чертовщина конечно! Такое могло только привидеться, но то что я успел рассмотреть в неверном свете горящей спички выглядело именно так! На меня уставились горящие кроваво - красные глаза девушки. Её губы, подбородок и уголки рта были измазаны кровью. Мне даже показалось что из-за приоткрытых алых губ Катарины влажно блеснули острые клыки. В руках она держала окровавленный и растерзанный крысиный трупик. Ещё два мёртвых грызуна валялись у её ног. - А, это вы, господин барон, - произнесла она томным воркующим голосом. При этом выражение её лица стало каким-то мечтательно-сладострастным. Она положила руки мне на грудь и быстро зашептала: - Да, я была очень плохой девочкой, господин барон, очень плохой! Так накажите меня, мой Золотоволосый рыцарь! - голос её откровенно завораживал и казалось проникал в самую душу. Катарина явно была не в себе. Что-то очень глубинное и до сих пор табуированное рвалось из неё наружу и заставляло девушку вести себя подобным образом. Она обвила меня руками за шею и тесно прижалась обдав жарким и влажным дыханием: - Мы здесь одни, Людвиг! Забудьте что вы джентльмен, будьте же просто мужчиной! Для вас я по прежнему та самая маленькая служанка из замка фон Траумберга. Разве вы не желали меня?! - Её глаза потемнели от нахлынувшего желания, а маленький розовый язык хищно и бесстыдно облизывал губы. - Прекратите! Немедленно прекратите, фрау Катарина! - я резко высвободился из её объятий и слегка потряс девушку за плечи. Она отступила назад и часто-часто задышала. - Извините, господин барон, - сказала она уже совершенно обычным и немного усталым голосом. - Это всё луна... За пару дней до полнолунья у меня начинается это... - Что это? - Мне нужна кровь! Хотя-бы такая, - показала она на крысиные трупики. - Потом это проходит... до следующего полнолунья. - После того случая в замке Траумберга, вы пробовали человеческую кровь? - спросил я довольно холодно. - Нет, только свиную. Иногда говяжью. Впрочем, однажды я была очень близка к этому. Слава Богу тогда вовремя вмешался Олав и спас ту несчастную горничную. - Значит так каждое полнолунье? - На этот раз как-то особенно сильно накатило. Думаю, что виной этому моя беременность. Господин барон, не могли бы вы дать мне на несколько дней ваш кинжал? - вдруг попросила она. - В Лондоне, когда мы охотились на Носферату, кинжал почти всегда находился при мне, и я совершенно не чувствовала никакой тяги к крови. Я ощущала себя самым обычным человеком. - Хорошо, Катарина, я подумаю, - сказал я и поднялся на палубу. Едва выйдя на свежий воздух, я тут же столкнулся с Гельмутом Байером. - Ты что здесь делаешь? - удивился я. - Да так, господин барон... На всякий случай, - неопределённо пожал он плечами. - Подумал: а вдруг я срочно понадоблюсь. Когда же я вернулся в свою комнату то над дверью, почти в самом углу, а также возле иллюминатора я увидел висевшие связки чеснока. По-видимому Гельмут вполне серьёзно подошёл к этому самому «на всякий случай». * * * Архангельск не произвёл на меня особого впечатления. Просто довольно мрачный северный город. Что поделаешь - всё здесь было каким-то суровым: Суровый климат, суровая холодная земля и суровые не многословные, и сильные люди обитающие в этом неприветливом краю. Сразу было видно, что теперь это задворки империи Романовых. А когда-то всё было по-другому. Ещё находясь в Гамбурге, я собрал некоторые сведения о этом городе и теперь кое-что о нём знал. Так оказалось, что этот город был основан по распоряжению русского царя Ивана Грозного в 1584 году на мысе Пур-Наволокский и долгое время являлся Северными Воротами России. Он был единственным портом через который осуществлялась вся морская торговля с Европой. Лет восемь тому назад я уже бывал в России. И после великолепия Санкт-Петербурга, роскоши московского Кремля и патриархального очарования московских улочек, Архангельск выглядел довольно провинциально. Но тем не менее он гораздо более похож на европейские города чем многие другие находящиеся в центральных губерниях. Здесь очень много деревянных, неказистых и мрачных домов что совершенно не украшают город. Но в то же время большое впечатление производят Новодвинская крепость, корабельная верфь на острове Соломбала, гостиные дворы, Корабельный дом и Троицкий собор в котором нам необходимо побывать. Впрочем, добротные каменные здания, которых здесь немало, тоже выстроены без особых архитектурных изысков и декора. Исключения составляют несколько зданий присутственных мест и дом губернатора. А дом главного командира Архангельского порта вполне можно назвать роскошным. Средний класс местного населения почти полностью состоит из купцов и предпринимателей различного ранга живущих торговлей с иностранцами или обслуживающих иностранных гостей. Также, здесь много рыбаков, промысловиков охотящихся на морского зверя, трапперов добывающих пушнину и рабочих трудящихся на верфи. Наверное, это самый северный из известных мне городов и уж конечно самый холодный. После нашего прибытия погода заметно испортилась. Я знал что зима в этих широтах наступает очень быстро и тянется невыносимо долго. Разделавшись с таможней, и поставив в наших паспортах отметку о прибытии, мы погрузились в самый большой из ожидавших у причала экипажей и отправились в гостиницу. Её посоветовал нам один английский купец встреченный на той же таможне. Что ж, по меркам Архангельска эта гостиница