ч выучили. Тот самый господин Воронов которого вы ищите. Если хотите могу проводить... Ну не задаром конечно. - Посадив рядом нашего неожиданного провожатого, я поинтересовался: - Значит Владимир Алексеевич вас и языкам учит? - Ага, - кивнул мальчуган. - Он говорит что если мы живём возле Белого моря, то нам перво-наперво из иноземных языков англицкий и свейский нужны. А потом ещё немецкий понадобится. А уж если когда в люди выбьемся то непременно и французский выучить придётся. Только я не хочу их язык учить. Ведь они, я слышал, лягушек едят, вот гадость то! - Это тоже вам учитель сказал? - Ага! Он о многом нам рассказывает. Правда я не могу каждый день в школу ходить, - помрачнел Онуфрий. - Мне тятьке с мамкой по хозяйству помогать надо. Я у них старший. А языками Владимир Алексеевич со мной отдельно занимается. Потому что я моряком хочу стать и разные страны своими глазами увидеть. И знать хочу не меньше чем Владимир Алексеевич. Вот недавно он нам рассказывал как гишпанец Кортес с небольшим войском завоевал всю страну безбожного индейского царя Ман... Мун... - не помню, забыл, - честно признался Онуфрий. - Имя очень необычное. - Монтесумы, - подсказал я. - Что ж, хороший у вас учитель. - Ещё какой хороший! - восторженно подхватил паренёк, но тут же поник и тяжело вздохнул. - Только не учитель он теперь. - Что так?! - Выгнали! - снова вздохнул мальчик. - Наш староста - дед Адриан на него жалобу написал в губернское управление. Донёс что он, якобы, запрещённые книжки нам читает, и газетки там всякие крамольные. Вот его и турнули. Тятя говорит, ещё легко отделался, мог и на каторгу угодить. Вот, мистер, кстати и его дом, - Онуфрий показал на типичное для этих мест большое деревянное строение с высоко расположенными окнами. - Только это вовсе не его дом, а бывшего лоцмана Фрола Рябова. Владимир Алексеевич здесь просто комнату снимают. - Я поблагодарил Онуфрия и дал ему горсть мелочи завалявшуюся у меня в кармане. Ворота в заборе не были заперты и, оставив Гельмута у экипажа я зашёл во двор. Он был пуст, но вдруг из дверей стоявшего рядом сарая появилась весьма колоритная фигура: Небольшого роста немолодой мужичок с желтоватым, скуластым лицом и жиденькими усами подхватив топор принялся ловко колоть дрова ничуть не обращая на меня внимания. Одет он был в грубые кожаные штаны и меховую куртку явно домашнего пошива. Слегка раскосые глаза делали его немного похожим на китайца или какого-нибудь монгола. Но более светлая кожа и тёмно-рыжие волосы свидетельствовали скорее о его принадлежности к одному из малочисленных местных народов. - Это Васька-лопарь, пьянь подзаборная, - тихо пояснил мне Онуфрий. - Эй, дядька Васька! - крикнул он мужичку, - Владимир Алексеевич дома ли? Тут к ним из самой Европы приехали. * * * Господин Воронов произвёл на меня самое благоприятное впечатление. Это был ещё молодой, на вид около тридцать лет, высокий мужчина, с прямым и честным взглядом голубых глаз. Рукопожатие у него тоже оказалось очень крепким. Он носил аккуратно подстриженную, короткую бородку и усы, а во всей его фигуре явственно чувствовалась военная выправка. Что бы там не говорили, но один офицер всегда узнает другого. Пусть даже в штатской одежде. Представившись, я начал было излагать цель своего визита. Конечно же я даже не предполагал что гвардейский офицер, да ещё закончивший Пажеский корпус, мог не знать французского или какого другого иностранного языка. Но из соображений вежливости пытался изъясниться с ним по-русски. Впрочем Воронов тут же остановил меня и ответил на немецком: - Знаете, господин фон Хагендорф, ваш русский смогут понять разве что брянские медведи или тамбовские волки. Но здесь их нет, - произнёс он на прекрасном саксонском диалекте, чему я был весьма рад. Когда же я объяснил ему причину своего появления, Воронов необыкновенно оживился. - И чем же вас заинтересовал Кольский полуостров? - спросил он внимательно смотря на меня своими голубыми глазами. - Уж ни Гиперборею ли вы там намерены отыскать? - Нет, но мы собираемся отыскать там следы нашего друга. Хотим выяснить его судьбу. Он направился на Кольский чуть больше месяца тому назад, и вот как раз он, действительно искал там следы древней цивилизации. Так что вы не далеки от истины. В процессе дальнейшей беседы выяснилось что господина Воронова действительно отстранили от преподавания и в настоящее время он был совершенно свободен. Появись мы на пару дней позже и могли бы его уже не застать так-как он собирался отправиться на охоту. У него уже и все вещи были собраны. А охота эта могла затянуться как на несколько недель так и на несколько месяцев. Таким образом можно было считать что нам очень повезло. Воронов не только сразу согласился присоединиться к нашей экспедиции но и намерен был взять с собой своего слугу саама. Того самого Ваську-лопаря - которого я видел за колкой дров. Как коренной житель тех мест куда мы направляемся он мог быть очень полезен. - Вот только мне совершенно не понятно с чего-бы это отцу Варсонофию рекомендовать вам мою кандидатуру?- удивился русский. - И откуда вы его знаете? Помня наставления данные нам Его Высокопреподобием я старался как можно точнее изложить Воронову причину нашей экспедиции но не открывая пока всех карт. - Просто у нас и отца Варсонофия нашлись общие знакомые: Один португальский аристократ с которым он очень давно встречался в Варшаве. Он-то и порекомендовал нам обратиться к нему. А уж отец Варсонофий посоветовал вас, как человека надёжного и часто бывавшего в тех местах. - Кажется это объяснение вполне удовлетворило русского. Но когда он узнал что снаряжение нашей экспедиции мы поручили Прохорову и заключили с ним соглашение, то сразу помрачнел. - Думаю что здесь вы совершили ошибку, фон Хагендорф, - заявил он. - Этот господин П.П.П. то есть Прохоров Пафнутий Парфёнович известный в здешних краях кровопийца и мироед. Ни один порядочный человек не должен подавать ему руку. - Что такое «мироед»?- не понял я. - Так здесь простой народ называет негодяев которые разбогатели за счёт обмана, насилия и жестокой эксплуатации других людей. И господин Прохоров этому полностью соответствует. Очень многие люди в нашей губернии стонут от его самоуправства. Он грабит и обирает рыбаков, охотников-промысловиков, притесняет мелких торговцев и предпринимателей. Но особенно от его беспредельной жадности страдают местные туземцы саамы. Он обманывает их самым бесстыдным образом заставляя продавать оленей, пушнину и шкуры по такой ничтожной цене что наверно возмутились бы даже американские колонизаторы спаивающие индейцев огненной водой. Это выглядит тем более отвратительным что за пределами Архангельской губернии его считают весьма уважаемым и надёжным человеком. Его купеческое слово много значит и в Торнео, и в Васе, и в Петрозаводске, и даже в самом Санкт-Петербурге. Он имеет достаточно высокий вес в Норвегии, а так же среди английских и немецких купцов. Знали-бы они какими методами всё это достигается здесь. Этот человек ради хорошей прибыли не остановится ни перед каким преступлением. Извлекать из всего прибыль ради ещё большей прибыли для господина Прохорова давно превратилось в некую разновидность спорта а то и физиологическую потребность. Обмануть беззащитного человека, если для этого есть хоть малейшая возможность, для него также естественно как утереть пот. - Ну-у-у, господин Воронов, то как вы мне его описали просто ужасает. Получается что Пафнутий Парфёнович просто дьявол какой-то, - попытался я остановить его гневную речь. - Ну, дьявол не дьявол, куда ему с его-то мелкой душонкой, но доверить такому человеку снабжение вашей экспедиции я считаю большой ошибкой. Вот увидите: он либо подсунет вам протухшее вяленое мясо, либо муку с червями. - Но он же на приюты жертвует... и в церковном хоре кажется поёт... - Жертвует. Правда жертвует сущие гроши. И в хоре поёт, это точно, - согласился Воронов. - Кстати, у господина Прохорова весьма хороший голос, я сам слышал однажды. Но это ничуть не мешает ему совершать чёрные дела. Обсудив таким образом наши предстоящие дела и зловещую сущность Пафнутия Парфёновича, мы решили немедленно возвращаться в Архангельск. Воронов сам горел желанием действовать, да и его вещи, как я уже сказал, были собраны. Так что нам ничего не мешало выехать хоть сию минуту. По русскому обычаю мы выпили чаю после чего мой новый сотоварищ перебросился парой фраз с хозяином дома и протянул ему несколько банкнот. Выйдя на двор я увидел что юный Онуфрий сын Авдеев о чём-то увлечённо разговаривает с нашим извозчиком. Тот внимательно слушал десятилетнего ребёнка иногда испуская удивлённые возгласы и крестясь. - Эй, Васька! - крикнул Воронов своему слуге-сааму сидящему возле сарая. - Немедленно собирайся, мы уезжаем! И попробуй мне только напиться, подлец! - Тот сразу вскочил и юркнув куда-то спустя пару минут вернулся. В одной руке он держал охотничье ружьё, в другой большой холщовый мешок в котором скорее всего помещался весь его нехитрый скарб. Кроме того за широкий ремень Васьки был засунут топор с короткой рукоятью а на боку висел широкий туземный нож в чехле из оленей кожи. - Я готов, Владимир Алексеевич! - бодро, совсем как солдат отрапортовал он. -Я зову его Васькой так-как его настоящее лапландское имя слишком труднопроизносимо, - пояснил русский. - Он происходит как раз из тех мест куда мы отправля