дивительным образом почти не пьянел. Ещё он много и плоско шутил, всякий раз сопровождая свои шутки могучим раскатистым хохотом. - Желаю вам, господа, найти живым и здоровым вашего товарища и благополучно вернуться обратно, - произнёс он, довольно бесцеремонно разглядывая Катарину сквозь свой бокал. Та же сидела мрачная, и как казалось, равнодушная ко всему что происходило вокруг. Она лишь слегка пригубила бокал с красным вином, и почти не прикасалась к еде. - Но по силам ли такое предприятие для госпожи Катарины? - между тем продолжал Прохоров. - Ведь ваша экспедиция в Русскую Лапландию вовсе не будет напоминать лёгкую прогулку. Там совершенно дикие места где нет никакой цивилизации и царит ужасный холод. Вас ожидают длинные пешие переходы и ночёвки в палатках. Так что забудьте о горячем утреннем кофе что слуги приносили вам в постель. Это будет очень тяжёлое и опасное предприятие. Разумно ли, господа, брать с собой молодую, хрупкую девушку, привыкшую к городскому комфорту? - Произнося эту речь, Прохоров продолжал бросать на Катарину сальные взгляды. Если бы только этот медвежьеподобный ловелас узнал кем является эта хрупкая девушка, и на что она способна, то наверно очень бы удивился! - Не лучше ли госпоже Катарине переждать вас здесь? Зачем ей подвергать себя тяготам полярной жизни? Я готов, за ничтожную плату, выделить ей превосходные апартаменты в моём доме, и предоставить знающую язык прислугу. Или если это предложение не подходит, готов позаботится чтобы у вашей прекрасной спутницы был отличный номер в лучшей гостинице города. - Теперь он не просто разглядывал нашу прекрасную спутницу, он прямо-таки раздевал её глазами. И это мне очень не понравилось! Я чувствовал, что и юный Даванцати находится уже на взводе. Его лицо налилось кровью, а глаза заблестели. Впрочем, это могло быть и следствием обильного возлияния - мальчишка совсем не умел пить, а в России такое могло привести к большим проблемам. - Благодарю вас за заботу, господин Прохоров, - слегка улыбнулась Катарина. - Вы очень любезны. Но человек, для поисков которого организована наша экспедиция - мой муж. И я бы ни за что на свете не согласилась сидеть и ждать здесь, в безопасности и комфорте, зная, что другие ради него рискуют своим здоровьем а может быть и жизнью. - Вот как, муж значит? Ну что ж... - поморщившись недовольно пробурчал Пафнутий Парфёнович. - Но как же он мог оставить в одиночестве такую очаровательную супругу? - хищно улыбнувшись, он показал крепкие и на удивление ровные зубы. - Кстати, господа, а у меня есть для вас ещё один подарок, - поднявшись из-за стола он распахнул одну из дверей и громко позвал по-русски: - Макарка, подь сюды, стервец! Покажи-ка гостям свою харю! - Я ещё раньше решил, что будет лучше если Прохоров не будет знать о моих пусть и весьма скромных, но всё же знаниях русского языка. Вот и сейчас я понял почти все слова, произнесённые нашим хозяином кроме разве-что слова «харя». Сначала я было подумал, что это связано с английским глаголом tо hurry, и Прохоров торопит кого-то. Но потом всё же решил, что неизвестному Макарке предлагается показать нам своё лицо. Почему-то русские часто дают этой части тела разные нелепые, смешные, а то и совершенно безобразные названия. Я уже знал такие слова как: «morda», «riilo», «murlo», «havalnik». В гостиную вошёл молодой, рыжий парень в красной рубахе и синих заправленных в высокие сапоги штанах. Небольшого роста, но очень широкий в плечах, он должен был обладать очень большой силой. Стоило мне только посмотреть ему в лицо как я тут же понял, что ничуть не ошибся. Заодно я ощутил всю глубину и образность русского языка. То, что я увидел никак нельзя было назвать лицом, это была именно ХАРЯ! Круглая и щекастая, усыпанная веснушками и оспинами физиономия парня, казалось несла на себе отпечатки всех возможных человеческих пороков и зверств. На ней красовался маленький будто бы вдавленный вглубь, и зажатый между щеками курносый носик, со слегка вывернутыми ноздрями, и маленькие же отвратительно-бегающие туда-сюда из-под низкого лба глазки. Несомненно, это было лицо прирождённого бандита. Бандита, имеющего за своей спиной многие и многие поколения душегубов, садистов и грабителей с большой дороги. - Вот, господа, рекомендую - Опарышев Макар... отчество... отчества, к сожалению, он не имеет. Просто никто не знает кто был его отец. Вы не смотрите что он на лицо неказист. С лица, как известно, воду не пить. А человек он весьма положительный и для вашей экспедиции очень полезный. Во-первых - он говорит по-английски, так-как в детстве ходил юнгой на английском купце, а потом ещё служил лоцманом. Во-вторых - он хорошо знает Кольский полуостров и с тамошними саамами если что сможет объяснится. У него там даже что-то вроде родни имеется, - произнеся это Пафнутий Парфёнович громко рассмеялся. - Да и с оленями хорошо управляться умеет. Так что рекомендую, ну и как говорится прошу любить и жаловать! - он по-хозяйски, широким жестом похлопал парня по плечу. - Спасибо, Пафнутий Парфёнович, - сказал я, - но состав нашей экспедиции уже полностью сформирован и дополнительных людей нам не надо. - Да он хороший человек, не сомневайтесь! - слегка опешил Прохоров. - Уверяю вас что он будет очень полезен! Вы меня потом ещё благодарить за него будете! - Охотно верю, но мы вполне справимся сами, - твёрдо сказал я, давая понять, что дальнейшие уговоры бессмысленны. - Ну знаете... - прорычал он сверкнув на меня глазами. - Впрочем, я кажется понял! Вы на этого чёрта Воронова надеетесь, и на его пьяницу-инородца! Так напрасно, господин барон! Совсем напрасно! Человек он дурной и, прямо скажу, ненадёжный! Находится под надзором полиции как вольнодумец и возможно даже тайный государственный преступник! - Да этот варнак, не дай Бог, может что на самого Государя Императора замышляет, - подключился к разговору Сысой Потапович. Он говорил на очень плохом английском, постоянно вставляя немецкие и шведские слова. - Его может быть не сегодня так завтра арестуют и в Сибирь отправят! - А я что говорю! - кивнул Прохоров. - Крамольник этот, чего доброго, заведёт вас куда-нибудь, да там вместе со своим лопарем- язычником и прирежет ночью. Во как! А Макарка наш хоть лицом и некрасив, зато совершенно безвреден. А пользы много принесёт! Но видя, что все его слова бесполезны, Пафнутий Парфёнович просто крякнул и махнул рукой. * * * В день нашего отплытия заметно похолодало и пошёл мелкий снег. Старая деревянная шхуна носившая оптимистическое название «Надежда» на деле выглядела, прямо сказать, не очень надёжной. Но несмотря ни на что, господин Прохоров продолжал всячески расхваливать её мореходные качества, а также большой опыт команды и капитана. Погрузив на палубу оленей, мы наконец отчалили. Капитан - пожилой, угрюмый человек, закутанный в морской водонепроницаемый плащ проворчал на скверном английском: - Вся эта ваша затея мне совсем не по нутру. Навигация уже почти закончилась. Погода в Белом море сейчас стоит весьма скверная, а в Баренцевом и того хуже. Вот-вот шторма начнутся. А вы ещё затеяли сделать остановку на Кузовских островах. Это вообще чистое безумие. Я просто не понимаю зачем вам это понадобилось? Острова совершенно необитаемы и там нет ничего интересного кроме дурацких камней, выложенных кругами. Если-бы ни просьба Пафнутия Парфёновича, я ни за что не взялся бы за это дело. Риску много, а денег кот наплакал. - Выбив свою трубку капитан удалился восвояси, а я ещё долго разглядывал удаляющийся берег, свинцово-белую морскую гладь и неброские красоты русского севера. Остаток дня, вплоть до самой ночи, мы провели в кают-компании. Изучали карты Кольского полуострова, разрабатывали наш маршрут, обсуждали различный планы и много спорили. - И всё-таки я не понимаю, гос