- Ну а каков он из себя? - не унимался Воронов. - Страшный он. Высотой почитай в два человеческих роста... ну если с русским сравнивать, то тогда в полтора. Покрыт он весь шерстью, глаза красные, и горят как угли. А клыки огромные, и из пасти наружу торчат. Старики говорят, что лучше не встречать его, добра от такой встречи не будет. - Воронов, делая вид что давится от смеха переводил для нас слова Васьки на французский язык. - Только на ночь глядя такое и слушать, - пробурчал Фергюсон и тоже засобирался спать. - Если Куйва ходит рядом, то спать нельзя, - добавил Васька. - Ружьё должно быть под рукою и спать нельзя. А то можно и совсем не проснуться. - Эту фразу Воронов уже не стал переводить, её, с грехом по полам, я разобрал самостоятельно. * * * Посовещавшись о том - не стоит ли выставить охрану и распределить дежурство, мы пришли к выводу что это делать не обязательно. Фергюсон, задетый саркастическими насмешками юного Даванцати, заявил: - Так, господа, мы окончательно впадём в паранойю. Здесь никого нет, и это совершенно ясно, а всё остальное лишь только нервы. Возможно за нами следил некий местный охотник, но теперь он ушёл, - заявил ирландец. - Не собираемся же мы на самом деле бояться этого самого Куйву! В конце концов мы вовсе не на вражеской территории, господа. Здесь ни Африка, и не Соломоновы острова с дикарями-каннибалами. Вы как хотите, господа, а я иду спать. Все мы достаточно сильно устали, поэтому немедленно последовали его примеру. У костра остался только Васька-лопарь куривший свою набитую вонючим табаком трубку. - Я ещё посижу мало-мало, - сказал он поглаживая лежавшее на коленях ружьё. - Посижу и тундру послушаю. - Мы делили с Фергюсоном одну палатку на двоих, и закутавшись в одеяло на тёплом гагачем пуху я немедленно провалился в сон. Снилась всякая чушь... Являлся грозный и облачённый в доспехи Атаульф сын Асмунда. Он что-то выговаривал мне и грозил кулаком. Кажется, мой «родственник» был недоволен тем что я лишил его уже выбранного им воплощения. Затем снилась летающая по воздуху Катарина. Почему-то полностью обнажённая как тогда в лабиринте, и при этом извивающаяся подобно змее. Её рот был широко распахнут в хищном оскале и показывал острые клыки. А по высокой обнажённой груди ручейками стекала кровь. Затем, откуда не возьмись, явился сам Куйва - огромный покрытый шерстью великан ростом до самого неба. Косматая голова его скрывалась за облаками. Он топал ногами и оглашал пространство громоподобными криками от которых дрожала земля. А потом я проснулся. Собственно говоря, проснулся я не сам, а был разбужен тем, что кто-то отчаянно тряс меня за плечо. Открыв глаза, я увидел бледное лицо Фергюсона, и его приоткрытый рот. - Проснитесь же чёрт возьми, Хагендорф! Вы это слышите?! Слышите?! - Прислушавшись, я ровным счётом ничего не услышал, и, крайне раздражённый на ирландца хотел было уже сказать ему какую-нибудь колкость. И тут раздалось это... Тягучий, раскатистый вопль прозвучавший в какой-то леденящей душу, инфернальной тональности будто бы сотряс всю тундру за стенами нашей палатки. - Слышали?! Кажется, где-то неподалёку! - прошептал Фергюсон. В следующий миг крик повторился снова. И как показалось гораздо ближе. Не долго думая, я схватил ружьё и распахнув палатку выбрался наружу. В создавшейся ситуации правильнее было встретить неведомую опасность снаружи чем покорно ожидать её внутри. Из соседней палатки выскочили Воронов с Даванцати. Однако перед нашими глазами предстала вполне мирная картина. Возле догорающего костра, прямо на куче хвороста полусидел-полулежал Васька-лопарь. Рядом с ним валялась заткнутая пробкой полупустая бутылка коньяка из наших запасов. Кажется он только что проснулся и ещё не осознал почему вокруг него царит такая суета. - Боже мой, господин барон, что это?! - вскричал Дитрих держа в руке топор. Губы парня дрожали, а его растрёпанные волосы казалось стояли дыбом. - Что за дьявольская тварь издавала эти крики?! Второй мой слуга - Гельмут, проявил куда больше хладнокровия. Он успел полностью одеться и держал в руке одно из моих ружей большого калибра. Тут снова раздался крик неведомого существа. Но теперь, к глубокому облегчению всех присутствующих, он звучал гораздо тише и уже на значительном отдалении. - Уф! Кажется пронесло! - вздохнул Дитрих. - Но что это было? Какое существо могло так кричать? Уж не сам ли Дьявол?! - Это Куйва приходил, - пробубнил Васька. - Он Хозяин, вот и обходит свои владения. - Куйва?.. это ещё что за... Ведь он мог нас сожрать! - Дитрих поёжился от холода так-как в спешке забыл надеть свою меховую куртку. - Я теперь до утра глаз не сомкну. - Куйва людей не ест, - с видом специалиста сказал Васька. - Куйва ломает людям спину. Может ещё шею свернуть или задушить. - Господа, господа, а где миссис Катарина? - спросил Фергюсон. - С ней ничего не случилось? - Всё в порядке, господа, - из палатки девушки послышался совершенно спокойный и даже равнодушно-отстранённый голос Катарины. - Со мной всё хорошо и вы можете спокойно идти спать. - Словно повинуясь её распоряжению мы двинулись каждый к своей палатке, но тут взгляд Воронова упал на початую бутылку коньяка. - Вот как! Ах ты, скотина!- вскричал он. - Вот значит как ты, подлец, собирался тундру слушать! Как ты посмел по нашим вещам шарить?! Ну держись, чёртов язычник! - с этими словами русский поднял с земли какую-то увесистую палку и погнался за несчастным саамом. Васька словно мигом протрезвев порхнул в сторону и мгновенно скрылся за палаткой. - Прости, Владимир Алексеевич, видит Бог не хотел! - донёсся его голос из темноты. - Так получилось, чёрт попутал! Я просто хотел попробовать что господа пьют! * * * Когда рассвело, мы с Вороновым надев лыжи осмотрели окрестности нашего лагеря. Мы пытаясь отыскать какие-нибудь следы ночного визитёра, но не смотря на выпавший за ночь довольно глубокий снег никаких свидетельств присутствия неведомой твари мы не обнаружили. - И не найдёте, Владимир Алексеевич, - сказал Васька, морщась о осторожно ощупывая свежий синяк под глазом. - Куйва - хозяин, он умеет ходить по тундре не оставляя следов. Если он не хочет, чтобы его увидели, то никто не увидит. В двух шагах пройдёт и не увидит. В этот день мы совершили, пожалуй, даже больший переход чем накануне. Даже Даванцати несколько приободрился. Он неплохо освоил передвижение на лыжах и выглядел гораздо более уверенно. Двигаясь весь день по намеченному маршруту, мы на закате вышли к становищу лопарей. Здесь стояло около десятка больших, покрытых шкурами чумов, и паслось огромное стадо оленей. Глава этого становища - пожилой саам, назвавшийся русским именем Николай, встретил нас довольно приветливо и разрешил разбить рядом наши палатки. Вначале он всячески уговаривал нас разместится в самом большом из его чумов, но смутившись царившим там тяжёлым воздухом, мы вежливо отказались. Николай, по местным меркам был весьма богатым человеком. А степень богатства у саамов определялось исключительно количеством оленей. Их у Николая было примерно полторы сотни. Ещё у него было двое сыновей, которые жили со своими семьями в соседних чумах, и около десятка внуков и внучек разного возраста. Именно эти неугомонные и галдящие дети проявили самый живейший и неподдельный интерес к нашей компании. Николай был не только главой местного саамского рода, но также считался весьма сильным шаманом или нойдой, как это называется на языке местных жителей. - Русские зовут меня - Колька-шаман, - улыбнулся старик показав редкие пожелтевшие зубы и пригласил нас к себе на обед. Хотя мы отвергли его приглашение поселиться в почётном гостевом чуме, но это приняли с благодарностью. Для такого случая, мы преподнесли нашему добродушному хозяину карабин, хороший охотничий нож, и две бутылки водки. В чуме, кроме нас и хозяина присутствовали ещё двое его более молодых родственников и средних лет женщина, прислуживавшая гостям. Нам хотелось о многом расспросить старика Николая, но сразу выяснилось, что знание Вороновым языка саамов, мягко говоря, оставляет желать лучшего. Естественно пришлось призвать на помощь Ваську. Тот был несказанно рад приглашению и особенно даровой выпи