вке. Но у меня сложилось впечатление что наш хозяин почему-то сразу невзлюбил своего земляка. Мы расспросили Николая о тех местах куда держали путь и поинтересовались бывал ли он там? В ответ он лишь округлил глаза, и зацокал языком. - Места там гиблые, - начал переводить Васька предварительно опорожнив чарку водки. - Живому человеку туда ходить нельзя. Мёртвые нойды охраняют путь в интересующую вас долину и не пропускают чужих. Юмъекоор - ущелье мёртвых - тоже очень плохое место. Много, много зим тому назад, когда жил его пра-пра-прадед Туора, откуда-то с запада пришли грозные военные люди в железных одеждах и шапках. Они тоже направлялись в те места. Саами их предупреждали, но они не стали никого слушать. Больше их никто и никогда не видел. С тех времён ещё многие сгинули там и возможно это ожидает и вас если не послушаете предупреждения. Очень не любят боги, когда смертные проникают в запретные земли, и особенно они не жалуют белокожих чужаков. Сама мать земля Маддер-акке обрушит на них огромные камни, бог ветра Пьегг-ольмай нашлёт на них своё дыхание смерти, бог грома Айеке-Тиермес испепелит их своими молниями. Идти туда чистое безумие, никто из вас не вернётся так-как там начинается царство богини смерти Ябме-акко-абимо, и ещё более ужасного Рото-абимо. - Закончив переводить, Васька налил себе ещё чарку водки и мгновенно осушил. Потом весьма довольный откинулся на медвежьей шкуре и закурил свою зловонную трубку. Наш хозяин Николай внимательно и как мне показалось с подозрением посмотрел на него. Мне тоже показалось странным, что старик произнёс раза в три меньше слов чем перевёл Васька. Но может быть таковы особенности этого языка? - Спросите его, не встречал ли он в этих краях, в последние месяцы, высокого, светловолосого человека, носящего очки. То есть круглые стёкла на глазах - попросил Фергюсон. - Если наши расчёты верны, то Струэнзе вполне мог появиться где-то в этих местах. - Старик начал отвечать, пристально глядя на Ваську, а тот переводил: - Нет, не было здесь такого человека. Я бы непременно об этом узнал. Вы единственные чужаки что я видел за последнее время. Но если этот ваш человек, носящий на лице вторые глаза из стекла, отправился в ущелье Юмъекорр, то скорее всего он уже мёртв. Вы тоже умрёте если последуете дальше. Поворачивайте назад, или оставайтесь в моём стойбище до весны. Тогда все останетесь живы. - Переведя, Васька-лопарь снова потянулся к бутылке с водкой. Но тут произошло неожиданное: старик вырвал у него бутылку и что-то резко и отрывисто начал ему выговаривать. А затем и вовсе перешёл на русский. - Зачем обманываешь?! Зачем не верно пересказываешь мои слова?! - хитро улыбнулся старик. - Я не так говорил, совсем не так! И кто ты такой, парень?! С виду вроде наш - саами. И говоришь по-нашему, но только странный ты какой-то. Род, Сэрве-атче, к которому как говоришь, ты принадлежишь... вроде и был такой... Только вымер он весь. Вымер ещё когда мой дед совсем мальцом был. Странный ты... Уж не разбойник ли? зачем обманываешь!? - Васька! Ах ты сукин сын! - взревел Воронов. - Да ты оказывается ваньку валяешь! Сам переб...л, трус, так решил и нас напугать?! Хотел, чтобы мы назад повернули?! Вот я тебя! - Испуганный Васька лихорадочно осушил ещё одну чарку водки, частично пролив её на себя и стремглав выскочил из чума. - Вот стервец! Сам себя запугал всякими Ябме-акко-абимо, вот и придумал нас обмануть! Но где вы так научились русскому, уважаемый Николай? - В ответ старик только тяжело вздохнул и махнул рукой. - Давно это было, не люблю вспоминать. Я тогда совсем ребёнком был, лет наверное десяти-одиннадцати... Украли меня тогда, и продали деду Прохорова, его тоже Пафнутием звали, совсем как нынешнего. Пафнутием Акимовичем... Лютый был человек! Он тогда уже совсем старый был, но очень злой! Чуть что, сразу за свою палку хватался. В то время он с саами дела вёл, оленину закупал, меха, шкуры. Вот я и помогал ему. Не хочу вспоминать, уж очень больно его палка кусалась. Очень был злой человек. Не хочу вспоминать! - Так это ущелье куда мы идём, действительно такое ужасное? - поспешил переменить тему разговора Воронов. В ответ старик только кивнул головой. - Плохое место. Очень плохое. Многие люди там действительно сгинули. И те воинские люди в железных одеждах. Всё это правда. Мой предок Туора предупреждал их вождя с завитыми кверху усами и козлиной бородкой. Говорил ему что не надо туда идти. Но тот не послушал и все они пропали. Места там страшные и вещи творятся чудные. Но я слышал о разных людях, что были там и вернулись живыми. Не думаю, что Маддер-акке или Пьегг-ольмай вместе с Веральден-ольмаем на вас очень рассердятся если вы туда пойдёте. Скорее уж прогневается Рото-абимо, но его можно и задобрить. - Так вы проведёте нас туда? - спросил Воронов. - Мы очень хорошо заплатим. - Нет! Сам я туда не пойду. Плохое место. - Но вы же только что сказали, что слышали... - Саами туда не ходят, - жёстко отрезал старик. - Саами знают про ту землю, поэтому не тревожат богов и обитающих там духов. Такой закон. Боги и духи тоже знают о этом законе и о том, что саами о нём знают. Если туда придёт саами они прогневаются. Но для белых людей такого закона нет. Возможно Бог белых - Иисус окажется сильнее Рото-абимо и Айеке-Тиермеса? Кто может это знать? - Понятно, - кивнул русский. - А человек, тот про которого мы спрашивали, вы его действительно не видели? - Старик задумался и молча раскурил трубку. - С круглыми стекляшками на глазах? Нет, не видел, - произнёс он. Но прочитав на наших лицах сильное разочарование, тут же добавил: - Сам я его не видел, но кое-что слышал. - И что же? - выкрикнули мы с Фергюсоном одновременно. - Был четырёхглазый. Точно был. Он гостил там, - старик Николай махнул в сторону севера. - В становище рода Тусны. Очень умный, говорили, хотя нашего языка и не знал. В том становище живут люди что мало-мало свейский язык знают, вот через этих людей с четырёхглазым и общались. Тот тоже про священные места расспрашивал, и про Юмъекорр, между прочем. Но не любят у нас с незнакомцами об этом говорить. Вот вы, другое дело. Я сразу понял что вы хорошие люди, вот две бутылки русской водки привезли. Тот очкастый тоже веселящую воду привёз. Но только, говорят, какая-то она не такая была. Цветом похожая на мочу больного человека, и на вкус противная. - Кажется этот ваш Струэнзе презентовал им виски, - прокомментировал Воронов. - А ,вы, правильно что водку привезли, только... уже почти ничего не осталось, - старик грустно кивнул на початые бутылки. - Вот ведь старый пьянчуга, - выругался Воронов переведя нам слова старика. - Это он так пытается себе ещё выпивку выклянчить. И не дать нельзя, иначе из него больше ни слова не вытянешь. Пойду принесу, господа. В моём мешке ещё есть несколько бутылок водки, а то Ваську посылать опасно. Спустя минут десять, старый нойда получив в качестве дополнительного презента ещё две бутылки водки сделался намного веселее и разговорчивее. - Человек со стёклами на глазах взял одного из саами как провожатого, и ушёл с ним в горы. - Он имеет в виду Хибинские горы, - пояснил Воронов. - Саами довёл его до запретных мест но дальше с ним не пошёл, вернулся назад. Больше я ничего не знаю, - закончил старик. - А как давно это было? - осоловело спросил Даванцати. - Когда ушёл мой друг Струэнзе? - парень сильно захмелел ибо как всякий представитель теплолюбивых романских народов плохо переносил алкоголь такой крепости. - Это было полторы-две луны назад, - перевёл Воронов, и затем прошептал показав мне глазами на итальянца: - Юноше больше не наливайте, с него уже хватит. Но к несчастью, Рафаэлло это услышал, и придав себе героический вид делано возмутился. - Что это значит, Владимир?! Ты что, думаешь что я не умею пить?! Да я... я, - но тут он не договорив метнулся к выходу из чума закрывая себе рот обеими руками. - Он не русский, это я сразу понял, - улыбнулся старик-лопарь. - Только русские могут пить водку как воду. Вот и Пафнутий Акимович мог наверное за раз почти целую четверть выкушать. Для него что вода что водка ни какой разницы. Ну а как напьётся, принимался ругаться. Называл меня инородцем и проклятым нехристем, а затем начинал своей палкой бить. Дурной был человек, злой как собака. Я вышел в след за нашим итальянским юношей. Молодой Даванцати стоял согнувшись недалеко от чума и держался за молодую, хлипкую берёзу. И его безбожно рвало. После того как наш юный друг изверг из себя всё раннее съеденное и выпитое, я подозвал Гельмута и велел ему отвести паренька в палатку. Когда я вернулся в чум, наша беседа продолжилась, хотя и в более узком кругу. Оба саама, которых Николай представил как своих родственников лежали вповалку и тихо посапывали а прислуживавшая нам женщина куда-то удалилась. - Вы твёрдо решили идти в Юмъекорр? - снова спросил старик. - Да, конечно, - ответили мы. - И ничего не заставит вас повернуть назад? - Нет. Пойми же, Николай, у нас просто нет другого выхода. Мы должны найти нашего товарища или выяснить его судьбу, - ответил я выражая мнение членов всей нашей экспедиции. - Как я понял по карте, этот ваш Юмъекорр находится не так далеко отсюда. Но местность там очень не простая - какие-то болота, горы, озёра... Боюсь что мы легко можем там заплутать. Может быть, уважаемый Николай, вы дадите нам проводника? Старик хмуро посмотрел на меня и кажется глубоко задумался. В полном молчании он несколько минут курил свою трубку. От его отвратительного табака у