ов словно лунатик! Мы стояли на холодном ветру всего в нескольких шагах от чума. Ночное небо было ярко расцвечено всполохами Северного Сияния. Только теперь оно имело примесь тревожно-красноватого оттенка. - Там наши друзья. Вдруг с ними... - Пустяки, это не опасно, - остановил меня русский. Я протянул ему сигару и мы уворачиваясь от ветра закурили. - Я много раз слышал о таком, но только сейчас увидел воочию, - произнёс он разглядывая всполохи на ночном небе. - Но что это? - Редкое и малоизученное природное явление. «Полярный психоз», в просторечии «Меряченье» или «Мерячка». Люди захваченные им словно сходят с ума или впадают в транс. Да вы и сами всё видели, барон. Даже на себе испытали. Впавшие в «меряченье» принимаются раскачиваться, трястись, бормотать не весть что. Иногда танцевать под только ими слышимую музыку. Кстати, фон Хагендорф, вы слышали музыку? -Я в ответ только кивнул головой. - Ну, вот и я тоже. Особенно необычно то, что в таком состоянии люди начинают говорить на никому не известных языках, и иногда могут прорицать будущее. - Но это же совершенно антинаучно, - начал я... - Перестаньте. А как тогда быть с призраками, вампирами и прочей нечистью о которой вы и ваши друзья мне рассказывали на шхуне? Хотя, если вам так уж необходимо научное объяснение, можете считать только что увиденное особым психическим феноменом. Вернее сказать атмосферно-психическим, так как «меряченье» происходит только во время полярной ночи, и особенно когда северное сияние находится в красном спектре. Именно так как сейчас, - он махнул рукой в сторону красноватых всполохов. * * * Утром собрав и погрузив на оленей палатки, снаряжение и съестные припасы мы попрощались с гостеприимными саамами. Впрочем, трое из них: Егор он же Ёукка назначенный своим дедом нам в проводники, а так же двое его более старших соплеменников должны были ещё некоторое время сопровождать нас. Кроме имевшихся в нашем распоряжении четырёх оленей мы приобрели у Николая ещё трёх. Кстати, по гораздо более низкой чем у Прохорова цене. Так что наша экспедиция теперь состояла из одиннадцати человек и десяти оленей. Нет-нет, я прекрасно умею считать, просто каждый из троих наших сопровождающих также взял с собой оленя. Перед самым прощанием старый нойда Николай позвал нас с Вороновым в свой чум. Почему-то только нас двоих. - Я знаю, что вы двое главные, и только от вас зависит успех этого безумного дела, - сказал он. - Достигнете ли вы запретной земли или нет - зависит только от вас двоих. Да пожалуй ещё от этой жаждущей крови женщины. Она была среди мёртвых, и теперь как-бы принадлежит двум мирам. Это может очень помочь в вашем путешествии, но может и навредить. Бог Пейве благоволит вам, но там, дальше, будут действовать законы пограничного мира. А у него есть свои боги и духи. И стражи тоже там есть. Вы должны знать что только эти стражи будут решать, пропустить вас в запретные земли или погубить. Бойтесь разгневать их! - Так нам надо задобрить этих самых стражей? Это ты хотел нам сказать? - спросил Воронов. - Мы должны преподнести им подарки? - Они не берут подарки, это же не русские чиновники, - усмехнулся Николай. - Ни деньги, ни огненная вода, ни табак, не имеют для стражей никакой цены. Про них вообще мало что известно. Только то что они саами. - Вот-вот, лопари по-нашему, - весело рассмеялся русский. - Ты уж извини, Николай, но не встречал я ни одного лопаря что отказался бы от водки и табака. - Старик нахмурился и покачал головой. - Вы русские иногда кажетесь очень глупыми, совсем как малые дети, - сказал он осуждающе глядя на Владимира. - Почему вы ничего не можете выслушать спокойно и не прерывая. - Воронов эту фразу старого нойды мне не переводил. Я её понял сам. - Те саами, что как стражи смотрят за долиной Смерти, действительно не нуждаются в ваших подарках. Старики рассказывали что стражи - это очень сильные нойды. Великие нойды севера что жили много столетий тому назад. - То есть... что ты хочешь этим сказать? - растерялся Воронов. - Стражи - это мёртвые нойды. Мёртвые, но продолжающие жить в Запретных землях. - С этими словами старик сорвал со своей меховой куртки какой-то круглый костяной медальон висевший на шерстяной верёвке. - Это должно быть у вас. Тогда, возможно, вы уцелеете. Мёртвые нойды должны знать что вы идёте не просто так, а с позволения их живых родичей. - Когда Воронов перевёл мне его слова, я вынул из кармана свои серебряные часы и протянул старику. - Передайте ему - пусть возьмёт на память о нашей встрече. - Николай благодарно, обеими руками принял часы, и улыбаясь закивал головой. - Когда вы войдёте в ущелье Юмъекорр, то вскоре увидите священную «Красную скалу» на которой древними людьми выбит лик бога Пейве. Вы не ошибётесь и не пройдёте мимо. Рядом со священной скалой, на камне лежит череп древнего зверя Хига с огромными кривыми зубами. Я уже говорил что в глубокой древности их было много по всему северу. - Мамонта что ли? - спросил Воронов. - Я не знаю как этого зверя называют русские, но для нас это Хиг. На скале, под изображением Пейве вы найдёте большую дыру. - Старик развёл руки и начертил в воздухе четырёхугольник. - Вот такую. Вам надо насыпать туда побольше табака и воскурить его. Так вы сделаете уважение богу Пейве и духам обитающим в ущелье. Затем повесьте на правый клык Хига мой амулет. Если сделаете всё правильно, то, возможно, мёртвые нойды позволят вам продолжить путь. И мать смерти Ябме-акко-абимо не получит ваши души раньше положенного времени. А теперь отправляйтесь в дорогу, я всё сказал. * * * - Что ж вы такое пили, господин барон, - с весёлым ехидством спросил Гельмут Байер. - Вчера, уж извините пожалуйста, но вы все выглядели как сумасшедшие. Или, может быть, здесь воздух такой? Вон, Дитрих вроде не пил с вами, а выглядел дурак-дураком. Вылез из палатки и танцевал под луной. - Да не пил я ничего, - процедил Дитрих сквозь зубы. - Может быть это тот старый чёрт подмешал нам что-то в похлёбку. У этих чёртовых язычников что живут на севере, кажется принято пить настойку из мухоморов. Вот от неё и мерещится всякая чертовщина, - сплюнул он от досады. - А ты, Гельмут, вчера ночью что-нибудь чувствовал?- спросил я. Мне показалось что вечно мрачный и задумчивый мужчина как-то заметно повеселел. Вот и сейчас, в ответ на мой вопрос он вздохнул и улыбнулся. - Нет, господин барон, я просто спал и ничего не чувствовал. - А улыбаешься отчего? - Да так... Сон мне приснился... - Ну-ну, судя по всему сон был хороший. Давай рассказывай. - Мне приснилось что уже наступило Рождество. И нахожусь я не здесь, а у себя дома в нашей деревне. И светло там очень... Повсюду множество свечей горит, я было даже возмутился такому расточительству. Камин жарко пылает, а посреди главной комнаты стоит и сверкает украшениями рождественская ёлка. И жена моя... Ирма, стоит живая и тоже такая вся светлая. А рядом с ней мой сынишка... тот что так и не родился. Я его Петером хотел назвать, в честь своего отца. И оба они мне машут, словно зовут к себе. И знаете, господин барон, так мне вдруг хорошо стало... - Вот, те на, - испуганно прошептал Дитрих. - А сон то, господин барон, ему как раз на пятницу привиделся. Вот беда. Это ж надо... не к добру это, когда покойники снятся. - Произнеся это он перекрестился. Тут я был полностью согласен с Дитрихом. Мне тоже не понравился сон Гельмута. Совсем не понравился. Уж очень хорошо я знал из своего, пусть и не очень большого военного опыта, чем подобные сны заканчиваются. * * * Следующие два дня прошли в утомительных переходах. Двигаясь на лыжах по девственной тундре мы ощущали себя этакими первооткрывателями. Возможно, что не считая саамов, мы и были первыми цивилизованными людьми в этих краях. Свою мысль я высказал Владимиру, но он меня не поддержал. - Не обольщайтесь, барон, пусть вы и считаете саамов дикарями, но и кроме них здесь побывало множество народа: Тут и шведские солдаты, и норвежские промышленники, голландские и английские купцы. Я уж не говорю о новгородцах. В старину тут была их исконная волость Тре. Так что и новгородские купцы, и ушкуйники хорошо знали здешние территории. В четырнадцатом и пятнадцатом веках они постоянно воевали за эти земли с норвежцами. - Но места здесь какие-то уж совсем не приветливые, - заметил я. - Не то слово, дорогой барон, не то слово, - сразу согласился русский. - Недавно я прочитал «Калевалу» Элиаса Лённрота. Не доводилось? - Нет. Даже никогда не слышал о нём, - признался я. - Про что пишет? - Лённрот прославился тем, что собрал множество финских а так же карельских сказаний и песен. А после объединил их в одну книгу. Он издал её под видом древнего и оригинального эпоса этих народов и назвал «Калевала». Если вы любите старинные легенды, то советую прочесть. Кажется его книгу уже перевели на немецкий... а на шведский то уж точно. Так вот, оказывается в древних карело-финских сказаниях, эти места были хорошо известны, и назывались Похъёла. - Звучит красиво, будто женское имя. - Похъёла - это страна вечного мрака, - мстительно пояснил Воронов. - И располагалась она, по их поверьям, именно на Кольском полуострове. Мрачнее этой земли может быть только царство мёртвых - Туонела. - Ну, судя по тому, что рассказал наш, любящий огненную воду, друг они были недалеки от истины. Тут, чего доброго, действительно в мёртвых нойд поверишь. Унылый пейзаж в самом деле напоминал некую страну вечного холода и беспросветного мрака. Заснеженное пространство расстилалось