Изогнувшись, как леопард на охоте, воин сикариев осматривал открывшееся его взору помещение: какие-то мудреные приборы с трубками, трубочками и бесчисленными проводами, шкафы прямо у входа… Главное — ни одной живой души в этом секторе. Царила тишина. Это и радовало, и успокаивало.
— Отлично! — прошептал Сикариус. — Шеф и вправду — гений! Надо же так все продумать!
Работа патрона казалась ему безукоризненной. И то сказать: ловко увел всех в другую часть зала, чтобы дать ему возможность относительно спокойно войти и заняться подготовкой засады.
Получив этот плацдарм у двери в «Кодеш Ха-Кодашим», Сикариус не только незаметно проник в помещение, но и сможет теперь продвигаться вперед. Конечно, не теряя осторожности: где надо — скрываясь, где можно — прорываясь, пока цель не будет настигнута и обезврежена.
Бросив последний оценивающий взгляд на свои тылы: все ли там по уму, не забыл ли он чего, израильский коммандос с удовлетворением отметил, что камера слежения в передней благополучно выведена из строя — черная краска на месте, а система безопасности Святая святых успешно преодолена и нейтрализована.
Входная дверь в переднюю не только закрыта на ключ, но и «подкреплена» ножкой стула в дверной ручке. На полу — навеки успокоившийся охранник: священный клинок сделал свое дело. Вытекшая из перерезанного горла кровь стала, подсохнув, бурой. Пока все идет строго по плану.
Расправив плечи, он сделал шага два от бронированной двери, которая автоматически закрылась за ним.
Ловушка захлопнулась.
LXVIII
Субстанция внутри пробирки казалась жидкостью желто-белесого цвета. Держа сосуд, как бесценное сокровище, Томаш посмотрел ее на просвет, затем медленно наклонил, чтобы посмотреть, как будет вести себя вещество внутри. Форма его не изменилась — оно было замерзшим.
— Так вы говорите, что здесь внутри генетический материал? — спросил благоговейным шепотом историк. — И это ДНК… Иисуса?
Взоры всех присутствующих были прикованы к маленькой пробирке со странной субстанцией.
— Так точно.
Под светом ламп замерзшее вещество переливалось мириадами мельчайших огоньков, как будто в сосуде действительно была та самая божественная искорка.
— Невероятно!
Другие гости тоже хотели прикоснуться к чуду, уже и руки протянули, но Арпад Аркан опередил их, отняв у профессора драгоценность.
— Осторожно! ДНК — вещь хрупкая.
Никто не мог отвести взгляда от кусочка льда внутри пробирки, как от маятника гипнотизера.
— Но как же это стало возможным? Как же вы сумели извлечь ДНК из останков? — задал долгожданный вопрос Томаш.
Глава фонда отвел наконец-то глаза от сосуда и улыбнулся, предвкушая удовольствие от одной из самых любимых его душеньке историй.
— Помните, я вам рассказывал о патине, обнаруженной в оссуариях.
— Помним, — подтвердил историк. — Археологам часто доводится сталкиваться с этой пленкой на поверхности металлов, которая препятствует их коррозии. Ее еще называют зеленкой. А причем она здесь?
— Патина нарастает слоями и действительно несет защитную функцию. Помимо этого, становясь утолщенной, она может прикрывать собой элементы костей и высохшей крови.
— Так вот где нашли ДНК!
— Совершенно верно! — глаза Аркана сияли радостью. — При первых же исследованиях были обнаружены остатки савана под слоем патины на дне оссуариев, подписанных Yehoshua bar Yehosef и Mariamn-u eta Mara. Ha саване сохранились телесные флюиды и осколки костей, самые крупные из которых не превышали размеры ногтя. Эти образцы были отправлены в одну канадскую лабораторию, которая специализируется на древних ДНК. Разумеется, мы не стали указывать их происхождение, чтобы избежать возможных спекуляций. Эксперты изучили наши материалы, указав изначально, что они слишком малы и чрезмерно усохли. Исследования проводились в камере, подобной этой, где возможна работа исключительно в скафандрах. Вывод их был неутешителен: ДНК оказалась очень поврежденной. Получить генетический материал из ядра клеток не удалось, и тогда специалисты сконцентрировались на митохондриальной ДНК, передаваемой детям от матери. Тут канадцы добились успеха, хотя данный образец ДНК был весьма фрагментарным. Сравнив несколько генетических маркеров, ученые обнаружили существенные различия между двумя образцами в последовательностях A-T и G-C, иначе говоря — аденин-тимин и гуанин-цитозин, — явный признак полиморфизма.
— Извините, вы о чем? — прервал «научный доклад» Томаш. — Переведите, пожалуйста, на доступный нам, простым людям, язык.