Вот и голый крутой склон со старым загоном для овец. Гиви подошел к трем громадным валунам и, не говоря ни слова, стал отваливать средний камень. Все мускулы у Гиви напряглись — он походил на древнюю греческую статую…
«Наконец-то!» — подумал я. Полгода ждал я этой минуты. Если бы дядя Женя не сказал мне вчера, что в пещере нет никаких рисунков! Но все равно — было очень интересно! Я с любопытством смотрел, как переодеваются, а вернее сказать, раздеваются мои спутники. Гиви уже скользнул, как ящерица, в провал между валунами.
— Толя, Толя, торопись! — понукал меня дядя. Он уже был готов к спуску. Я все-таки оставил на ногах спортсменки — в них-то было спокойнее — и шагнул к Мишке… И что же я увидел! У Мишки через голое плечо висел новенький ФЭД.
— Видел? — крикнул Мишка, наслаждаясь моим удивлением. — Отец подарил. Он у меня мировой мужик!
— Мировой, — искренне согласился я.
— Теперь все наши открытия будут документально подтверждены, — важно заметил Мишка. — Я даже магниевую ленту раздобыл.
— Ребята, что же вы? — послышался глухой, «подземный» голос дяди Жени.
Надо лезть. Мишка отважно спустил в провал ноги, нащупал выступы камней, дурашливо послал мне воздушный поцелуй и, крикнув: «Путешествие к центру земли начинается!», скрылся под землей.
Сколько раз представлял я, как это будет! Прямо скажу — мои представления о спуске в пещеру были далеки от действительности. В пещере было грязно и сыро. Ноги вязли в глине. Вязли так, как никогда не вязнут на земле. Никакая земная осенняя дорога так не всасывает ноги. Я не сделал и двух шагов, как расстался со спортсменками. Прав дядя Женя — тут надо ходить голым. А спуск был трудным: из стенок колодца выпирали белесые каменные уступы — настоящая винтовая лестница, устроенная природой. Ступеньки стертые — именно так, как стираются каменные ступени лестниц в старых домах.
— Представьте, ребята, как тысяч двадцать лет назад сюда спускался первобытный человек, — сказал дядя.
Мы стояли на широком уступе и посвечивали фонариками. «Винтовая лестница» сделала колено и дневной свет сюда не доходил. Гиви и дядя чувствовали себя под землей, как дома. Вот они наклонились и прыгнули куда-то в темноту.
— Не трусь! — закричал Мишка и прыгнул за ними.
Прыгнул и я. Ноги погрузились в липкую кашу — проклятая глина!
— Отличная пластическая глина, — услышал я голос дяди.
— Сюда бы скульптора спустить — он был бы в восторге… На, Толя, бери!
Не понимая, что мне протягивает дядя Женя, я спокойно протянул руку… Ладонь нащупала что-то круглое, холодное и пушистое.
— Персик? — удивленно спросил я.
Вместо ответа я услышал смех.
— Держи, держи крепче!
Что же такое я держу?.. Черт возьми! Это летучая мышь! Мне хотелось показать, что я нисколько не боюсь, и я направил луч фонарика на свой сжатый кулак.
— Это подковонос. По-латыни «ринолофус», — заметил дядя Женя. — А ты совсем не испугался? Тогда молодец. Но что же ты, Толя, не спросишь о рисунках, так называемых рисунках, — тотчас поправился дядя Женя. — Они перед нами.
Четыре фонарика уперлись четырьмя тонкими столбиками света в широкую каменную плиту. Сердце у меня забилось, а потом сжалось от огорчения. При всем желании я не мог совместить рисунок Маркина с этой мешаниной пятен, трещин и натеков. Мишка угрюмо молчал — его веселости как не бывало. Дядя Женя тщательно ощупывал какой-то выступ в стене. Гиви явно скучал, и я вполне понимал его. В те минуты мне были противны все пещеры на свете, я стал зябнуть.
«Нет, — думал я, — какое там жилище первобытного человека! Тут не то что человек, а и медведь не выживет — грязь и сырость!»
— А знаете, ребята, — вдруг очень серьезно заговорил дядя Женя. — Сегодня я обнаружил кое-что, говорящее в пользу вашего учителя…
Вот что надумал дядя Женя: если сейчас пещера сыра, то это еще не означает, что она всегда была такой. Десять тысяч лет назад она могла быть обитаемой и сухой. Заметно, что в последние годы, а может быть и месяцы усилилось просачивание воды, а значит, наскальные знаки могли исчезнуть совсем недавно. Возможно, что Маркин — последний, кто успел их увидеть…
Наши размышления прервал дикий крик Мишки:
— Сос!!! Я получил пробоину ниже ватерлинии!
Оказывается, он, как и я, стал мерзнуть и, чтобы согреться, начал прыгать. При втором прыжке он обо что-то сильно порезал пятку.