Выйдя из Полицейского управления, Ликата медленно побрел по центру города, то и дело заходя в бары и кафе и показывая барменам и официантам фотографию Тано. Но все они, так же как и уличные торговцы, лишь отрицательно качали головой.
Сам того не заметив, Ликата углубился в кривые и узкие улочки старой части города и очутился под сводами огромного крытого рынка. Это был типичный восточный базар, какой можно увидеть и в Африке, и в странах Ближнего Востока. Сотни полутемных лавочек, всевозможные мастерские, пылающие жарким пламенем жаровни. Острые, пряные запахи готовящейся пищи, заунывные звуки флейты и оглушительный грохот барабанов, резкие выкрики зазывал и продавцов, рекламирующих свой товар, непонятная гортанная речь — ни французского, ни английского языка тут не услышишь. Толпа вокруг становилась все плотнее, в узких полутемных переходах рынка толкотня была, как в римском автобусе в часы пик. Не понять было, кто здесь что продает, кто что покупает.
По улочке, шедшей вдоль торговых рядов, где было чуть свободнее, не отставая от Ликаты ни на шаг, мягко, как кошка, скользил худощавый молодой негр в черной майке и джинсах. Заметить слежку Давиде никак не мог — парень ничем не отличался от множества толкавшихся вокруг негров. Только в руке у него был радиотелефон, по которому он то и дело докладывал о маршруте Ликаты.
Приостановившись на мгновенье перед лотком какого-то продавца, Давиде вдруг почувствовал острую боль, которая обожгла ему затылок. В глазах у него потемнело и он чудом удержался на ногах. Что это было — камень из пращи или рогатки, пущенный со страшной силой, или пуля из пневматического ружья, или какой-то метательный снаряд — он так и не узнал. Сквозь окутавший его цветной туман, в котором расплывались очертания людей и предметов, он пробрался сквозь толпу к стене, ощупал затылок. Крови не было. Удар пришелся позади уха: если бы в висок, все было бы кончено. Найдя водопроводный кран, Ликата подставил голову под сильную струю, смочил шею, затылок, умыл лицо. Боль стала терпимее.
Но едва Ликата сделал несколько шагов, на него набросились трое огромных негров в длинных белых рубахах. Двое, оставаясь у него за спиной, набросили на шею широкую удавку, а третий атаковал его спереди. Инстинктивным движением Давиде обеими руками вцепился в душащую его удавку, стараясь оттянуть ее как можно дальше от горла. Руки таким образом оказались у Давиде заняты и оказать сопротивление третьему нападающему он мог лишь ногами. Из последних сил он пнул негра в живот и тот, отлетев на несколько метров, свалился на жаровню и перевернул ее. Пламя охватило край его бурнуса, перекинулось дальше и в том углу взметнулось высоко под своды рынка. Но двое с кожаной удавкой методично, не спеша делали свое дело, все туже сдавливая горло Ликаты. Он сполз на каменные плиты пола, тщетно пытаясь отодрать смертоносный ремень. Воздуха не хватало, он начинал задыхаться. Давиде не то громко захрипел, не то закричал. Почти одновременно раздались два выстрела. После первого душители ослабили тиски, после второго — пустились наутек. Когда его спаситель подбежал к нему, Лика-та узнал того негра в светло-сером костюме, который молча присутствовал при его беседе с Бало и которого тот назвал Акабе.
— Какой приятный сюрприз, — . пробормотал, поднимаясь на ноги Давиде.
— Ты в порядке? — на ломаном английском спросил встревоженно Акабе.
— Да, спасибо. Это люди Бало? — поинтересовался Давиде.
Негр вроде еле заметно кивнул и что-то добавил, чего Ликата не понял. То ли Бало послал их его убить, то ли послал Акабе его спасти. Но все это уже не имело значения, ибо Акабе пряча револьвер в карман, чуть ли не по слогам проговорил:
— Человек, которого вы ищете, живет в отеле «Нью-Рипаблик», номер 218. Быстрее уходите отсюда!
И, повернувшись, исчез в толпе, не слушая больше Ликату.
Давиде направился к выходу с базара. За спиной у него люди гасили начавшийся пожар и густые клубы черного дыма вырывались из-под низких сводов.
Вернувшись в гостиницу, Ликата привел себя в порядок, взял машину и вновь отправился в город.
Построенный в современном стиле отель «Нью-Рипаблик» был, наверно, самым шикарным в городе. Перед входом рядом с пальмами красовалась абстрактная скульптура.
Из просторного холла, в который вошел Ликата, арки вели во внутренний дворик. Высокая ажурная решетка огораживала часть дворика, в которой стояли столики бара под открытым небом. Сквозь решетку Ликата сразу увидел две импозантные фигуры: по проходу шли генерал-негр в полной летней форме — в огромной фуражке с галунами и грудью, украшенной до самого живота орденскими планками, и старый знакомый — хитрец Бало в своем элегантном белом костюме. Усевшись за один из столиков, они продолжали оживленную беседу. Не прошло и нескольких минут, как в проходе появился и третий участник этой встречи — никто иной, как Тано Каридди собственной персоной. Он по очереди дружески обнялся с генералом, потом с Бало, даже приложившись щекой к их толстым блестящим физиономиям, имитируя поцелуй. После этого Тано отпустил сопровождавшего его телохранителя и тоже уселся за столик. Им подали прохладительные напитки.