У Бренно глаза полезли на лоб. Изрыгая проклятия и самые изощренные сицилийские ругательства, он поддал ногой столик с телевизором. Телевизор грохнулся на пол, послышался удар и звон стекла…
Бренно обернулся к Салимбени, схватил за отвороты пиджака. Лицо его перекосилось от ярости.
— Теперь твоя жизнь стоит меньше, чем его, — он указал на скалившего клыки черного пса.
— Я сделаю все, что хотите! Прикажите, и я сам, собственными руками убью Рибейру.
— Ты убьешь? — с невыразимым презрением спросил Бренно. — Да для этого надо быть мужчиной!
— Я еще буду вам полезен! Верьте мне! — шептал, белый как бумага, Салимбени.
— Отец, может, он и впрямь еще пригодится, — впервые подал голос молчавший до сих пор Марко. — Отпусти его. Пока документы у Рибейры, мы ничего не в состоянии сделать — мы в его руках. Рибейра доверяет Салимбени. Может, благодаря ему мы подберемся к Рибейре… Ты можешь узнать, где Рибейра хранит свои документы?
— Я разузнаю… Я…
— Все «я» да «я», шут гороховый! — заорал Бренно.
— Говори: ты знаешь, где у него сейф или тайник, в каком банке держит деньги, кто у него адвокат или нотариус? — наседал Марко.
— Погодите, погодите минутку! Да, у него, кажется, есть доверенный нотариус… — прошептал Салимбени.
— Живо говори адрес, фамилию! — приказал Бренно.
— Сейчас не знаю. Верьте мне! Я все разузнаю и вам скажу, — все также почти беззвучно проговорил Салимбени.
— Ну, ладно. Даю тебе шанс. А теперь пошли, подпишешь документ о назначении Марко — он станет твоей правой рукой и присмотрит за тобой, чтоб ты нам больше не гадил. А ты расшибись в лепешку, но узнай про этого нотариуса и кому предназначены деньги. Не то…
— Хорошо, хорошо, я все подпишу… все сделаю, как вы хотите, — трясущимися губами прошептал финансист.
Схватив Салимбени за руку, Бренно рывком поднял его со стула и потащил за собой в свой кабинет. Не глядя, Салимбени подписал лежащую перед ним на столе бумагу. Ноги у него дрожали, взгляд блуждал.
Но подписав, он искоса бросил взгляд на Бренно и рискнул спросить:
— Ну, а если все обойдется, все будет хорошо… как насчет моей доли?
— Вы только посмотрите на него! — отозвался Бренно с усмешкой. — Стоит одной ногой в могиле, а все думает о деньгах! Получишь, получишь свое сполна! Не беспокойся! А теперь иди да побыстрее возвращайся. Смотри, не задерживайся!
Самолет приземлился на аэродроме Мальпенса. Рибейру встречал его шофер с машиной. Поздоровавшись с шофером — своим преданным «старшим», Лоренцо молча сел в автомобиль.
Когда выехали на шоссе, Рибейра сказал:
— Мне не хочется ехать домой.
«Старший» спросил:
— А куда?
— Поезжай в центр, там посмотрим.
Некоторое время ехали молча. Потом «старший» начал осторожно докладывать:
— Арестовали Джакомо Карту… Он ранен…
— Знаю, читал в газетах, — прервал его Лоренцо. Потом добавил: — Меня несколько дней не будет дома. Прикажи, чтобы мой кабинет охраняли трое и сам находись там. Ждите моего звонка — я скажу, что делать дальше.
«Старший» кивнул.
Неподалеку от Галереи и Соборной площади Лоренцо отпустил машину и пошел пешком по нарядным улицам в сердце Милана. Было воскресенье, в воздухе стоял колокольный звон, улицы были полны гуляющих. Лоренцо редко приходилось вот так без дела бродить по городу. Он шел, думая о своем, то и дело останавливаясь у витрин роскошных магазинов, глядя невидящим взглядом на выставленные товары.
Когда Мартина вернулась домой с утренней прогулки, она бросилась к соскучившемуся по ней щенку. Он перестал скулить и радостно приветствовал хозяйку. Тут она заметила, что Альберто возится с большой резиновой костью — игрушкой для собак. Войдя из передней в комнату, она, наконец, увидела Лоренцо — у него был ключ от ее квартиры.
— Ну как, ему понравилась кость? — спросил Лоренцо.
— Да. Альберто просил поблагодарить тебя за подарок. Что ты тут делаешь? Давно ждешь?
— Мне не хотелось с аэродрома возвращаться домой…
— Поживешь у меня. Хочешь? — спросила Мартина, целуя его.
Вместо ответа Лоренцо крепко обнял девушку и зарылся лицом в ее густые волосы.
Целый день они провели вместе, не выходя из дома. В объятиях Мартины Лоренцо находил забвение от мучивших его тревог и дурных предчувствий, а девушка отдавалась ему со всей страстью первой настоящей любви. Она успела глубоко полюбить этого чуть таинственного, по-видимому, несчастливого, несмотря на богатство, человека.