Поздно ночью, после бесконечных ласк они, наконец, обессиленные уснули. Но вскоре Мартину разбудили стоны Лоренцо. Он беспокойно метался во сне, что-то бормотал. Перед его глазами в ночном кошмаре снова и снова проходили страшные сцены убийства матери, братьев, они видел их залитую кровью одежду, слышал их крики, выстрелы и топот коней…
Мартина с ужасом и жалостью смотрела на Лоренцо, потом растолкала его, и они вновь заснули.
Наутро Мартина долго не хотела отпускать Лоренцо, но он освободился от ее объятий и поднялся с постели.
За завтраком он сказал, что забыл вчера отдать привезенный ей подарок, и протянул футляр. В футляре лежало бриллиантовое колье.
— Это ошейник для моей собаки? — спросила Мартина. — Я не могу принять такую дорогую вещь…
Она, смеясь, примерила ожерелье Альберто, потом подошла к зеркалу и надела на шею.
— Тебе оно идет больше. Ты в нем еще красивее, — сказал Лоренцо.
Мартина поцеловала его и попыталась вновь увлечь к постели.
Но, осторожно высвободившись, Рибейра проговорил:
— Нет, нет, мне некогда. Я должен идти. До завтра, дорогая!
А накануне вечером, когда Лоренцо был у Мартины, отпущенный на свободу Салимбени прямо от Бренно отправился в палаццо Рибейры. Вместе с ним поехал Марко. Салимбени остановил машину у подъезда и вышел один. Марко остался ждать в автомобиле. На звонок открыл швейцар, который хорошо знал Салимбени в лицо.
— Хозяина нет дома, — сказал он.
— Мне нужно войти, срочно взять одну бумагу.
— Без разрешения никак не могу…
— Пусти, дурак, — прикрикнул на него Салимбени и, оттолкнув швейцара, кинулся вверх по лестнице на второй этаж, где находился кабинет Рибейры.
В доме никого, кроме швейцара внизу, не было: охрану, о которой говорил Лоренцо, видно, еще не успели выставить.
В кабинете Салимбени бросился к компьютеру, включил его. Заглядывая в адресную книжку, лежавшую рядом на столе, начал лихорадочно нажимать одну за другой клавиши, поминутно озираясь, боясь, что кто-нибудь войдет. Наконец на дисплее побежали строчки: «Нотариальная контора Париде Сорренти. Город Лекко, улица Роз, 17».
— Нашел, нашел, — не веря самому себе, радостно прошептал Салимбени.
Записав на бумажку адрес и фамилию нотариуса, выбежал из кабинета, спустился по лестнице и сел в машину.
— Скорее поехали, — сказал он Марко. — Я нашел!
— Поехали, а то отец, наверно, уже заждался, — отозвался Марко.
— Молодец, — похвалил Бренно, когда торжествующий Салимбени протянул ему записку. — По правде сказать, я не очень-то на тебя надеялся…
Ну что ж, иди… А о нотариусе мы позаботимся.
И передал записку Марко, который вышел, подав знак одному из телохранителей следовать за ним.
Уже у двери Салимбени вспомнил о «дипломате».
— Мой кейс, пожалуйста, — попросил он.
— Конечно, конечно. Ты что, думал я его украду? — ухмыльнулся Бренно и скомандовал: — Отдайте ему все — до последнего!
Когда Салимбени со вздохом облегчения вышел на большой двор перед домом, его сразу схватили охранники и потащили в хлев. Салимбени даже не пытался вырваться.
Увидев, что один из телохранителей Бренно по имени Стинко поднял пистолет, Салимбени смог прохрипеть только:
— Нет, нет!
Раздался выстрел, и бывший сенатор и финансист упал лицом вниз на покрытый грязной соломой пол хлева.
Наблюдавший эту сцену Бренно сплюнул и брезгливо приказал:
— Уберите его! Чтоб я не видел эту падаль!
В банке в Вене Феде сидела за своим столом и работала, когда с виллы приехал Тано и подоше к ней.
— Знаешь, — проговорил он, — если бы меня когда-то спросили, чего я больше всего хочу в жизни, я ответил бы: вот такой банк! — И он обвел рукой кабинет. — А теперь все это не производит на меня никакого впечатления. Ты мне веришь?
— Нет, — однозначно ответила Феде, не поднимая головы от бумаг.
— Браво! — воскликнул Тано. — Ты — пример образцового полицейского, который не должен фамильярничать с очередным задержанным… Ну, ладно. Теперь можешь сообщить начальству, что нее в порядке и груз отбыл к месту назначения. Скоро прибудет в Прагу.
Выйдя от Мартины, Лоренцо решил заехать домой. Войдя в кабинет, он сразу заметил на столе беспорядок — кто-то рылся в его бумагах. И Лоренцо поспешил проведать своего нотариуса, у которого хранились наиболее важные документы. Нотариуса он себе выбрал нарочно не в Милане, а в городе Лекко в нескольких десятках километров к северу.