— А если и так? — помолчав, ответил Кертеш.
— Я прекрасно знаю, что ваша страна до отказа набита наркотиками, — продолжал Тано. — Тонны наркотиков, завал товара, а рынок слишком мал, страна ведь маленькая. Куда вы думаете сбывать эту прорву, вы же задыхаетесь от товара…
— Спрос рождает предложение и наоборот, предложение рождает спрос, — отозвался Кертеш. — Мы ведь можем сбывать наркотики ближним соседям — в Польшу, Венгрию, Румынию и, конечно, также и в Россию.
— Но это слишком большая территория. Вам одним не справиться. Тут нужно действовать масштабно и без колебаний. И каким же образом вы думаете осуществлять поставки? У вас имеются каналы, пути сбыта?
— Сохранились старые связи и каналы, — ответил Кертеш. — Те, что раньше служили для другой торговли, сбыта другого товара…
— Какого? — спросил Тано.
— Что вы, сами не понимаете?..
— Мне хочется услышать из ваших уст.
— Оружия, — сказал Кертеш.
— Теперь вы понимаете, почему я спросил о прежнем товаре и о каналах, — проговорил Тано. — Передайте мои поздравления тому, кто додумался использовать проторенную дорожку для сбыта нового товара! Это гениальная идея! Особенно в нынешний момент, когда в бывших социалистических странах развивается первобытный, варварский, дикий капитализм! Удовлетворить немедленно их спрос, дать им то, чего им не хватает. Кто этот умный человек? Я очень хотел бы лично познакомиться, встретиться с ним. Передайте ему об этом моем желании. Я был бы готов предоставить в его распоряжение свой банк, свой опыт, компетентность, свою хитрость — словом, всего себя без остатка. И как только вы могли принять меня за какого-то простого связного?
— Не думаю, что… — промямлил Кертеш.
— А меня совершенно не интересует, что вы там думаете, — резко прервал его Тано. — Ваши деньги у меня в банке, золото тоже. Вы у меня в кармане. Сейчас диктую условия я. Жду ответа до завтрашнего вечера.
Когда Сильвия и Пишник увидели, что гость уходит, они только переглянулись — свою роль Тано сыграл блистательно. Дело было сделано — опять оставалось только ждать.
Ликата тоже не сидел без дела. Он условился по телефону о встрече со старым приятелем генерала — Милошем. Давиде пришел в сад на Градчанах за несколько минут до условленного часа. Но вот знаменитые старые часы с молотом начали отбивать методичные удары, и Ликата увидел сидевшего на скамейке полноватого, уже очень немолодого человека с газетой в руках. Ликата издали прочел название газеты — та самая, что условлено.
Ликата подошел к скамейке.
— Это вы тот человек, которого прислал мой итальянский друг? — спросил старик.
— Ага, — кивнул Ликата.
— Вы знаете, на этом месте, где мы сейчас встречаемся, стояла огромная статуя Сталина… На нее были вынуждены любоваться все гуляющие. Вот как меняются времена… Вы видели мой город? Не правда ли, он прекрасен? Ну, послушаем, чего от меня хочет мой старый приятель Амидеи.
Ликата сразу перешел к сути дела.
— В вашей стране, — сказал он, — один чех со своими друзьями из других бывших социалистических стран организует колоссальную операцию по сбыту наркотиков, создает целую структуру наркобизнеса, используя старые каналы, по которым шла торговля оружием, прежние пути его сбыта в соседние страны.
— И кто же это? — спросил Милош.
— Его зовут Отто Варфель.
— А, знаю.
— Вы сможете быть нам полезны?
— Думаю, что да. Постараюсь, — ответил Милош.
— Что вы можете о нем сказать?
— Раньше он работал в отделе, который занимался связью, координацией со спецслужбами других соцстран, а также ведал разными секретными складами и базами.
— И где же они расположены?
— Их было много по всей стране. Но ныне все они разрушены, не сохранились. Уцелела лишь одна такая база, но она самая подходящая для такого рода дел. Расположена в уединенном месте, но недалеко от железной дороги и автострады, совершенно изолирована. К ней проложена узкоколейка. Это самое надежное местечко. Наверно, они используют именно эту базу, — закончил Милош.
Варфеля по телефону неожиданно вызвал Рибейра.
— Где вы? — спросил Варфель, — я звонил вам в Милан, но не смог дозвониться.
— Я в Милане, но не у себя, — отвечал Лоренцо. — У меня неприятности, я не чувствую себя дома в безопасности. Мои враги завладели моими бумагами.