В завершение своих трудов дантист кладет в рот каждому покойнику по пустой ампуле, предварительно раздавив ее медицинскими щипцами. Теперь все улики подмены и убийства скрыты.
Коридор и лестница к запасному выходу опустели — в кабинете Геббельса идет совещание, где присутствуют Борман, Геббельс, Бургдорф и еще несколько особо важных персон. Остальные заняты приготовлением к бегству. В это время фрау Гитлер приходит в себя и покидает фюрербункер через запасный выход. При этом рана на запястье продолжает кровоточить и на полу в коридоре, на лестнице и в тамбуре остаются следы капель крови, просочившихся сквозь повязку. Далее следы прекрасной Евы теряются в развалинах Берлина…
Версия X. Томаса весьма литературна и полна драматизма, она объясняет все — но при этом не выдерживает критики. X. Томас приводит ее в конце своей книги [145], а в середине той же книги он пишет: «…нельзя более утверждать, что найденный труп принадлежит Гитлеру»(выделено нами. — Л. А.). Этому выводу предшествует скрупулезнейший анализ данных экспертизы и показаний свидетелей.
Тем не менее спустя дюжину страниц X. Томас утверждает то самое, чего, по его собственному мнению, «нельзя более утверждать»! Мужчина, обнаруженный в «яме Чуракова», конечно же, не был задушен. Об этом говорит то, что язык был прикушен зубами, а не высунут. Язык крепится к нижнему нёбу связками; при удушении они ослабевают и язык приобретает ту же степень свободы, что и, например, волос на голове. В акте № 12 ни о чем подобном не упоминается.
Вообще невозможно представить превращение Линге-Фирса в Линге-Смердякова. X. Томас ссылается на мнение следователей МВД СССР, которые пришли к мнению (и зафиксировали его в деле «Миф»), что для Линге характерен так называемый «синдром ненависти раба».
Однако сей преисполненный ненависти к своему хозяину раб в 1946 году в Бутырской тюрьме стойко перенес пытки холодом, голодом и бессонницей, но так и не выдал тайны, доверенной ему ненавистным хозяином. Он не дрогнул даже на суде, присудившем его к 25 годам лагерей… Странная ненависть!
Версия западных авторов — Тревор-Ропера, Мусмано, Содерна-младшего и других(№ 8) основана, главным образом, на показаниях бежавших в 1945 году на Запад свидетелей (из которых главными были Кемпка и Кернау), а также на показаниях Аксмана на Нюрнбергском процессе. Она отличается от версии СМЕРШа(озвученной в книге Е. Ржевской) лишь тем, что, согласно ей, Гитлер не отравился, а застрелился. В СССР этот вариант признали наиболее вероятным профессор Г. Розанов [146] и публицист Л. Безыменский [147] — разумеется, лишь тогда, когда признавать правоту западных авторов стало возможным.
Следует отметить, что опровержение этого единственного вывода судмедэкспертизы 1945 года неизбежно ставит под сомнение и все прочие ее выводы, включая вывод об идентичности трупов.
Еще раз процитируем Козьму Пруткова: «Единожды солгав, кто тебе поверит?»
Наша версия (она же «безумная»)№ 9: Гитлер бежал. Двойник был подготовлен заблаговременно, включая обеспечение идентичности челюстного аппарата с использованием копий зубных протезов, изготовленных Эхтманом. Чтобы скрыть разницу в стереотипах поведения, привычках, манере произносить слова, строить фразы, а также разницу в личном опыте, двойник симулировал потерю памяти, нарушение речи, функций двигательного аппарата, тремор и частичный паралич, причем явно переигрывал.
Двойник был отравлен или покончил с собой, приняв яд. При сжигании трупа под действием высокой температуры цианид, содержавшийся в его внутренних органах, разложился на составляющие и потому не был обнаружен токсикологической экспертизой.
Сразу после смерти двойника (до сожжения) зубы верхней челюсти были удалены, а на их место установлен мост. Закреплять его не стали, так как он по кривизне не соответствовал изгибу челюсти (ибо предназначался для другого человека). Кроме того, не было времени на эту длительную операцию. При захоронении обгоревших трупов в «яму Чуракова» был подброшен осколок теменной и височной кости с выходным отверстием пули. Соответствующая часть черепа двойника была отколота ударом лопаты либо заступа. Цель этих действий — инсценировать «офицерскую смерть» фюрера. При этом забывают извлечь изо рта покойника осколки ампулы. Сад рейхсканцелярии подвергался сильнейшему артобстрелу, и исполнитель этой акции спешил как можно скорее унести оттуда ноги.