— Ни с места! — крикнул блондин. Лицо у него было напряженное, бледное, чудовищное. Не сводя с нее глаз, он сделал рукой жест своему напарнику: — Обыщи спальни.
Карен шагнула назад, ощутила спиной дверь к Джонасу.
— Пожалуйста, не надо! У меня ребенок! Он…
— НИ С МЕСТА, я сказал! — Блондин шагнул к ней. Пистолет дрожал у него в руке, будто жил своей жизнью.
За дверью послышались шаги, потом тихое испуганное:
— Мама?
Но агенты будто не слышали. Они оба шли теперь к ней, высоко подняв пистолеты и не сводя глаз с двери, будто хотели разглядеть что-то сквозь нее.
— ШАГ В СТОРОНУ! — приказал блондин.
Карен осталась стоять, парализованная, даже не дыша. «Господи, господи, они же его застрелят!»
И тут она услышала шаги Джонаса прямо за спиной, медное щелканье дверной ручки и одним движением повернулась, распахнула дверь и бросилась на сына сверху.
— НЕТ, НЕТ! — закричала она. — НЕ СМЕЙТЕ ЕГО ТРОГАТЬ!
Агенты встали над ней, нависли массивными статуями, направляя на нее стволы, но все в порядке, да, все в порядке — она прикрывала каждый дюйм Джонаса своим телом. Его макушка пришлась ей под подбородок, плечи прижаты к полу грудями. Да, он бился в страхе и смятении, крича «Мама, мама!» — но ему ничего не грозило.
Блондин остался стоять над ней как часовой, а чернокожий вошел в спальню и открыл дверцу шкафа.
— Чисто! — крикнул он. Потом пошел смотреть другие комнаты. За плачем Джонаса и криками агентов послышался возмущенный голос Эмори.
— Что вы себе позволяете! — вопил он. — Вы не имеете права обыскивать квартиру без ордера! Это нарушение законов!
Через несколько секунд чернокожий доложил блондину (который, похоже, был тут главным):
— Никого нет. А старик не подходит под описание.
Блондин отступил от Карен и вышел в прихожую посовещаться с напарниками. Карен села, прижимая к груди Джонаса, вся дрожа от облегчения. Эмори лежал на животе неподалеку. Руки у него были связаны за спиной каким-то синтетическим шнуром.
— Вы еще пожалеете об этом, господа! — ревел он. — Я хорошо знаком с федеральным прокурором!
— Заткнись, дедуля, — поморщился блондин и повернулся к Карен: — Миссис Свифт, где ваш бывший муж?
Как ни странно, но Карен больше не боялась. Теперь, когда агент убрал пистолет, она испытывала к нему одно лишь презрение.
— Для того вы сюда и вломились? Ищете Дэвида?
— Вы мне ответьте…
— Ах ты сволочь, мерзавец! Пистолет на семилетнего мальчика направлять!
Карен свирепо глядела на фэбээровца, а Джонас цеплялся за ее рубашку. Лицо у него было в слезах.
— Папа! — плакал он. — Где мой папа?
На миг агент будто смутился — кадык у него на шее подпрыгнул при взгляде на вцепившихся друг в друга Джонаса и Карен. Но тут же лицо вновь сделалось каменным.
— Дэвид Свифт разыскивается за убийство. Мы должны были принять меры предосторожности.
Карен зажала себе рот ладонью. Нет. Не может быть. У Дэвида много недостатков, но склонности к насилию в нем не было. Самое грубое, что он мог сделать — ударить кулаком по собственной софтбольной перчатке, когда его команда проигрывала. И никогда не позволял себе утратить контроль: пример отца ясно показал ему, что тогда бывает.
— Вранье! — бросила она. — Кто вам сказал такую чушь?
Агент прищурился:
— Некоторых людей из убитых им я знал, миссис Свифт. Двое из них были моими друзьями. — Он смотрел на нее холодными немигающими глазами еще секунду, потом заговорил в микрофон, спрятанный в рукаве: — Говорит агент Брок. Везем троих. Скажите в центре, что у нас тут женщина и несовершеннолетний.
Карен сильнее вцепилась в Джонаса.
— Нет! Вы не имеете права!
Агент покачал головой:
— Ради вашей же безопасности. Пока не найдем вашего бывшего мужа.
Он полез в карман и достал два куска синтетического шнура.
— Пьем за Фила! Слава нашему Филу! Да здравствует Фил, черт побери!
Участники мальчишника Пита подняли бокалы «егермейстера», чтобы выпить за «альтер эго» Дэвида, за щедрого Фила из Нью-Брунсвика. Это был уже третий круг выпивки, которую ставил Дэвид, и дух веселья бурлил в полную силу. Ларри встал со стаканами в обеих руках, трижды воскликнул: «Фил! Фил! Фил!» — и быстро осушил оба. Даже Пит, совершенно напившийся жених, на миг оторвал голову от стола, пролепетал: «За тебя!» — и снова рухнул. Дэвид обнял его за плечи и заорал: