— Ты считаешь автомат подходящей игрушкой для семилетнего мальчика?
— Но это же не настоящий автомат! И на коробке написано: «От семи лет».
Зрачки у Карен сузились, губы поджались. Выражение, которое часто появлялось у нее в пылу спора — Дэвид его всегда терпеть не мог.
— А ты знаешь, что дети творят с этими «СуперПоливами»? Вчера в новостях рассказали. Шайка мальчишек со Стейтен-Айленд зарядила такой автомат вместо воды бензином и сделала из него огнемет. Чуть весь квартал не сожгли.
Дэвид заставил себя вдохнуть и выдохнуть. В ссоры с Карен он больше вступать не будет. Потому они и развелись — все время грызлись на глазах у Джонаса, и сейчас продолжать разговор не имело смысла.
— Будь по-твоему. Скажи, что мне с ним сделать, и я так и поступлю.
— Унеси этот автомат с собой. Пусть Джонас с ним играет там, где ты будешь за ним наблюдать, но в моем доме чтоб этого не было!
Дэвид не успел ответить, как в квартире зазвонил телефон. Джонас крикнул: «Я возьму!» — и взгляд Карен метнулся в сторону, будто она сама решила бежать к телефону, но нет — она лишь наклонила голову, прислушиваясь. Дэвид подумал, не новый ли это ее бойфренд. Она начала встречаться с коллегой-юристом — крепко сбитым седым мужиком, дважды в прошлом женатым и с приличными деньгами. Дэвид не ревновал — в обычном смысле слова, потому что страсть к Карен давно в нем угасла. Но ему невыносима была мысль, что этот бесцеремонно добродушный тип будет лезть Джонасу в душу.
Джонас появился, держа в руках трубку радиотелефона, и резко остановился — очевидно, озадаченный встревоженным видом родителей. Потом протянул трубку Дэвиду:
— Па, это тебя.
Карен опешила — у нее был вид, будто ее предали.
— Странно. Кто может тебя здесь искать? Ты кому-то не дал свой новый номер?
Джонас пожал плечами:
— Тот человек сказал, что он из полиции.
Дэвид сидел в такси, мчавшемся на север, к больнице св. Луки. Темнело, и парочки уже нетерпеливо выстроились у ресторанов и баров Амстердам-авеню. Такси виляло в потоке, объезжая медлительные автобусы и грузовички служб доставки, а Дэвид разглядывал неоновые вывески над ресторанами, переливающиеся ядовитой краской.
«Подвергся нападению», — сказал детектив из полиции. Профессор Кляйнман подвергся нападению в своей квартире на Сто двадцать седьмой улице и находится в критическом состоянии в приемном покое больницы св. Луки. Он спрашивал Дэвида Свифта. Прошептал санитарам его телефонный номер. «Вам стоит поспешить», — добавил детектив.
— А что с ним такое? — спросил Дэвид. — Плохо?
— Постарайтесь побыстрее, — ответил детектив.
Дэвид зажмурился от чувства вины — он не навещал профессора Кляйнмана уже три года. Уйдя с физического факультета Колумбийского университета, старик сделался затворником. Жил в тесной квартирке на окраине Западного Гарлема, все деньги передавал Израилю. Ни жены, ни детей — вся жизнь отдана физике.
Двадцать лет назад, когда Дэвид был студентом, научным руководителем у него был Кляйнман. И Дэвиду он понравился с самого начала. Профессор держался просто и дружелюбно, вставлял в рассуждения о квантовой теории острые словечки на идиш. Раз в неделю Дэвид приходил в кабинет Кляйнмана и слушал его истолкования тайн волновых функций и виртуальных частиц. К сожалению, всех этих терпеливых объяснений оказалось мало, и через два года разочарований Дэвиду пришлось признать, что он рубит дерево не по себе. У него просто ума не хватает быть физиком. Потому он сменил специальность на ближайшую, которую мог найти: сделал диссертацию по истории науки.
Кляйнман был разочарован, но понял его. Хотя Дэвид и не смог стать физиком, старик к нему привязался, и они поддерживали контакт следующие десять лет, а когда Дэвид начал собирать материалы для своей книги — исследование о совместной работе Альберта Эйнштейна с его ассистентами, — Кляйнман поделился с ним личными воспоминаниями о человеке, которого называл Herr Doktor. Книга эта, «На плечах гигантов», имела невероятный успех и создала Дэвиду репутацию. Сейчас он был профессором истории науки в Колумбийском университете, но не обольщался успехом: по сравнению с таким гением, как Кляйнман, он не достиг ничего.
Такси с визгом затормозило перед приемным отделением больницы св. Луки. Дэвид расплатился с водителем и бросился в автоматические двери — тут же ему на глаза попались трое полицейских, стоявших возле стола регистратора. Двое из них были в форме: средних лет сержант с выпирающим пузом и высокий тощий стажер, будто только что из полицейской академии. Третьим был детектив в штатском — красивый латинос в отглаженном деловом костюме. «Это он мне звонил», — подумал Дэвид и вспомнил фамилию: Родригес.