— Ты пришел, мой мальчик… — удовлетворенно прохрипел лорд.
Эдвард чувствовал невольный трепет при общении с дедом. Его с детства воспитывали в том духе, что это никакой не родственник, а слуга высоких государственных интересов, каким надлежит в свое время стать и ему. Идя к деду, Эдвард невольно вспоминал правила дворцового этикета. Даже вопрос о здоровье, столь естественный в этой ситуации, выглядел как часть протокола.
— Садись… — Лорд сделал повелительный жест, указывая на место рядом с ним. — Как проходит служба? Ладно, не отвечай, я знаю, что ты не удовлетворен. Молодость… Охота до подвигов и фанфар. Успеешь еще. Будут тебе фанфары. И очень скоро. Я стар. Дни мои сочтены. Я уже не могу биться, как в прежние годы. А битвы предстоят весьма серьезные.
— Но война окончена, дедушка?
— Не-е-ет… Война еще и не начиналась, — ухмыльнулся старик. — Что ты думаешь, этот Черчилль угомонится? Это ничтожество мнит себя новым Кромвелем. Ну что ж, во всяком случае, пышную панихиду в духе Кромвеля ему придется обеспечить. Что смотришь? Думаешь, я брежу? — Старик снова усмехнулся. — Мы проиграли ему Эдварда,[5] влезли в войну, которой можно было бы избежать, но больше он не премьер. На Эттли можно положиться. Так что наступает время великих дел, дорогой мой. И ты нужен мне.
— Что я должен делать? — Младший Хейз не был уверен в том, что его дед сейчас находится в здравом уме и твердой памяти. Правила этикета не позволяли многого. Зато они позволяли слушать. Слушать и запоминать.
— Хороший вопрос. Вот письмо. — Старик тронул довольно толстый конверт, лежащий рядом с бокалом виски. Кусочки льда в нем уже приобрели закругленные края и стали меньше. — В этом пакете ты найдешь все, что нужно, в том числе рекомендательное письмо в нашу дипмиссию в Аргентине. Я позаботился о том, чтобы новая служба не показалась тебе скучной. Я бы хотел, чтобы ты отправился в путь немедленно. Не беспокойся за свой «Блайт». Тебе предстоит столкнуться с куда более серьезным оружием, чем эта никчемная калоша. Считай, что твой перевод уже состоялся. 1-й лорд уже в курсе.[6]
Лорд сделал жест, который должен был означать «аудиенция окончена». Непослушные белые седые волосы старика никак не хотели лежать ровно, череп казался обтянутым чужой кожей, но впалые глаза горели, предвкушая битву и богатую добычу.
Эдвард запомнил этот взгляд, казалось, этот взгляд сверлил его спину, когда он шел по мраморным ступеням, когда удалялся по анфиладам замка и сходил вниз к машине. После исчезающего Кэрролловского Чеширского кота оставалась улыбка. После Хейза старшего — взгляд.
Сильный удар, как будто над баком разорвалась глубинная бомба, сотряс корпус подлодки. Как водится, палуба немедленно заполнилась битым стеклом. Ройтер едва удержался на ногах, ухватившись за воздушную магистраль. Подводники в таких случаях ждут следующего взрыва. Глубинные бомбы идут обычно сериями. Но тут взрыв был один. Волна прошла дрожью по всему корпусу лодки, и, казалось, все кончилось. Однако через полминуты произошло нечто, чего обычно не происходит. Подлодка подскочила, как надводный корабль на гигантской волне, и камнем пошла вниз. Вахтенный переложил рули, но, увы, это ничего не дало. Ничего не дало и максимальное увеличение хода. Аварийный свет замигал и погас. В темноте были слышны команды, отдающиеся почти шепотом. В железной капсуле воцарилась мертвая тишина. Никто не знал, что может случиться дальше.
5
Вероятно, имеется в виду история с отречением короля Эдуарда VIII в 1936 г. Разительно отличавшегося политическими взглядами от своего последователя Георга VI.
6
1-й лорд Адмиралтейства — морской министр и фактический командующий флотом Его Величества, на момент описываемых событий таковым являлся Джордж Генри Холл