Он смотрит на своих родителей, на их быт, размеренный и изо дня в день повторяющийся, и понимает, что это именно та рутина, которой всеми силами нужно стремиться избежать. Потому что один раз попав в этот водоворот – уже не вырвешься, так в нем и застрянешь: утром на работу, телефонный звонок в обеденный перерыв, вечером - в теплый автомобильный салон, и домой, заехав по пути в супермаркет. Потом ужин, сопровождаемый разговорами о работе, потом совместный просмотр телевизора и обсуждение новостей, а затем спальня и, возможно, секс. О сексе между родителями Ричу думать было неприятно, свою же жизнь даже после сорока без него он представляет слабо.
Но даже с учетом этого – нарисованная им самим в фантазиях картинка выглядит удручающе. Поэтому в ответ на все мамины слова о девушках Рич отвечает довольно односложно: позже, после университета, на первом месте карьера.
<center>***</center>
Не будем следить за Ричардом все те месяцы, которые он тратил на четвертую тысячу журавлей, заметим только, что за это время он успел переехать в новую квартиру и обжить там спальню, часть гостиной и кухню, а все остальное пространство оставил нетронутым, слишком медленно заполняя его следами своего присутствия. При переезде Роуз, с которой у Рича укрепились дружеские отношения за последнее время, и Мартин посильно оказывали помощь с расстановкой вещей и последующим их поиском – на новом месте Медисон постоянно что-нибудь терял, забывая, куда положил. Несколько раз они оставались ночевать, Роуз спала в гостевой спальне, а Ричард с Мартином запросто помещались на большой Ричардовой кровати.
Для своих журавлей парень, к слову, выделил особое место. Делал он их только в своей комнате, зато потом порциями относил в кладовку, которую запирал на ключ. В квартиру постоянно кто-то приходил – то водопроводчик, то родители, то курьеры или соседи, и Ричарду совсем не хотелось, чтоб кто-нибудь кроме Мартина знал о его увлечении.
В конце концов, когда последний журавль был закончен и отправлен в кладовку, Рич чувствовал приятное опустошение, ведь понимал, что на этом можно остановиться. Он много думал, но не находил больше ничего, в чем нуждался бы и не мог купить этого за деньги, которых утром у него уже будет завались. Ни у него, ни у родителей нет проблем со здоровьем, обучаться китайскому языку или нано-технологиям нет никакого смысла, а желать абстрактного мира во всем мире… Да вроде бы все и так неплохо!
Ричард с упоением предвкушал, как будет здорово проводить время с друзьями, которых у него появится значительно больше, и новыми интересными мальчиками, как сможет до утра зажигать по клубам, а на каждых выходных – если только захочет – ездить в другие города на собственном автомобиле.
Правда, оказалось все совсем не так радужно: деньги появились, а времени стало не намного больше. Учеба, хотя и дается Ричу относительно легко, но все-таки выматывает слишком сильно, чтоб после университета думать о клубах. Максимум, на что хватает запала – встречи с Мартином и Роуз в пиццериях или кинотеатре. Впрочем, это тоже не так уж плохо, Рич чувствует себя замечательно в компании этих двоих.
И однажды сам предлагает:
– Давайте все вместе в клуб? – он осматривает друзей внимательным взглядом, в котором чувствуется попытка соблазнить. – В субботу отправимся, это ж самые лучшие ночи. Роуз, скажешь маме, что ты у меня, и все.
Их не приходится слишком долго упрашивать, и они встречаются в субботу возле университета, откуда Ричард на «Ягуаре» довозит всех до клуба. Несмотря на то, что Медисон не слишком умеет тратить деньги на нужные вещи, его гардероб претерпел значительные изменения, так что Рич выглядит подобно восходящей голливудской звезде, когда дело касается одежды. Он носит стильные вещи, подходящие ему на все сто процентов, и учится дополнять их соответствующими аксессуарами – удачным ремнем, несколькими браслетами, особого цвета часами на запястье. Все это в сумме заставляет Рича выделяться на фоне остальных, благодаря чему даже находящийся рядом Мартин со своим внушительным ростом и привлекательными волосами почти не составляет конкуренцию.
– Надеюсь, ты платишь? – Март заговорщицки подмигивает – один он знает, откуда у Ричарда деньги. Роуз, как и все остальные, уверены, что это тоже часть наследства.
– Хочешь быть уверенным, что можно выпить весь бар? – Ричард подмигивает в ответ, а потом кивает. – Надо только заранее с барменом договориться. Не думаю, что мы трое постоянно будем вместе… Вон я вижу того типа, он на меня уже минут десять смотрит.
Мартину стоит серьезных усилий не обернуться, чтобы оценить избранника Ричарда, но он всегда мог отлично контролировать себя. Заказав виски со льдом и коктейль для не разбирающейся в алкоголе Роуз, он замечает:
– Тебе сегодня должно быть из кого выбрать, не кидайся на первого попавшегося.
– Вот еще! – Рич слегка обижается, поворачиваясь в другую сторону и скользя глазами по пока еще довольно тихой толпе. – Сам соображу.
Другу о своей ориентации Ричард никогда не рассказывал, но Мартин оказался достаточно проницательным, чтобы самому сообразить. Он даже подозревал, что нравился Медисону, но тот был слишком нерешительным, чтоб хоть как-то это проявить, а потом их отношения уже прочно перевелись из приятельской категории в дружескую, и Рич осмелел настолько, что мог свободно обсуждать с Мартином любые свои увлечения.
Парней, которые нравятся Ричу, в клубе немало. Несколько стаканов виски с колой делают Ричарда раскрепощеннее и увереннее в себе, а Мартин едва не подталкивает его в спину, но чаще только бормочет что-нибудь на ухо, расписывая достоинства и недостатки того или иного кандидата. Все это он говорит таким тоном, что Рич невольно сомневается, что его друг верит, будто Медисон наконец решится к кому-нибудь подойти. А выходит так, что решаться совсем не обязательно.
– Мне текилу, можно сразу две! – рядом в стойку врезается невысокий взлохмаченный юноша, похожий на хоккеиста, от чьего-то толчка въехавшего в ограждение. Он, ожидая заказ, смотрит по сторонам, натыкается взглядом на Ричарда и почему-то неподдельно смущается, краснея и поспешно опуская взгляд.
Рич тоже смотрит на стойку, игнорируя многозначительные тычки в бок от Мартина, а потом и вовсе говорит ему:
– Пойди потанцуй, Март.
Тот исчезает за пару секунд, утягивая заодно и Роуз, едва успевшую оставить на стойке полупустой бокал с мохито. Ричард, оставшись в относительном одиночестве, делает вдох, собираясь заговорить. Парень, все еще стоящий рядом, не в его вкусе, но Ричу все равно не терпится с ним познакомиться, проверить действие своего обаяния.
– Могу я тебя угостить? – даже небольшая доля волнения, смешанного с виски, сказывается на манере разговора.
– Меня? – переспрашивает юноша, закусывая губу и прижимая пальцы к полированному дереву стойки. Его смущение заметно невооруженным глазом, именно оно придает Ричарду сил и уверенности. Такого мальчика, кажется ему, совсем несложно завоевать. – Нет, я не против, но я уже попросил текилу…
– Отмените текилу, – просит Рич у бармена, хотя видит, что тот с ней уже почти закончил. Сейчас ему хочется выглядеть самоуверенным и серьезным человеком, которому подвластно абсолютно все. – Два «Джек Дэниелс» и отдельно колу. Как тебя зовут? – спрашивает он уже у юноши, как раз подтянувшего поближе высокий барный табурет.
– Энди.
Он протягивает Ричарду руку, и тот пожимает ладонь, задерживая ее в своей, слегка проводя большим пальцем по тыльной стороне, от чего Энди снова опускает глаза, скрывая польщенную улыбку. Рич окидывает его взглядом: довольно высокий, но стройный, как деревце, двигается с прирожденной грацией, которая ломается только из-за волнения. Волосы короткие и светлые, наверняка крашеные. Цвета глаз не разглядеть. Одежда неброская, но и непростая, джинсы с двойным ремнем ему чудо как идут, а клетчатая рубашка, явно на размер больше нужного, выгодно подчеркивает шею и слишком тонкие запястья.