— Что это за кортик такой, откуда взялся? — заинтересовался наконец Артемьев. — Вы его видели?
— В руках держала, — похвасталась Ферапонтиха. — С войны его Федька привез. Ножны из золота, а на ручке камушки драгоценные, говорят... Красота, словом... Дремин, я думаю, надеялся Федора уговорить кортик все же ему продать. Но тут они поссорились крупно. Я только конец разговора прихватила и что к чему не разобрала. «Дурак ты первостатейный, — сказал Федька Дремину. — Если мог ты такое подумать, чтобы ноги твоей у меня больше не было!» Повернулся к гостю спиной и пошел к себе в дом, а я — к себе. На другой день узнаю: оказывается, егерь их намедни в лесу стреножил, вроде бы лося они завалили... Только я так считаю: не стрелял Федька лося. Никогда на лосей не охотился, жалел животину, не то что птицу глупую...
— Вчера вы сказали, что Дремина «порешили» не из-за денег, — напомнил Александр.
— И сейчас то же скажу! — задиристо ответила Ферапонтиха.
— А какие-нибудь факты в подтверждение своих слов привести можете? — «закинул удочку» Артемьев.
— Факты? — озадаченно переспросила хозяйка. — Фактов-то у меня и нету. Так, одни догадки...
Однако делиться своими догадками с гостями она не стала.
— Что ж, Матрена Ферапонтовна, и на этом спасибо, — поблагодарил ее Александр. — А если все-таки надумаете рассказать нам что-то, милости просим в сельсовет.
— Не надумаю, — перебив его, твердо заявила Ферапонтиха. — Не хочу грех на душу брать...
Выйдя от Ферапонтихи, Александр предложил Артемьеву побывать на косогоре.
— Эх-ма, красотища какая! — ступив на вершину, воскликнул Артемьев. — А мы все бежим, остановиться, поглядеть вокруг некогда...
Внизу, уходя до самого горизонта, шумел синий лес. Солнце уже поднялось высоко, но небо было еще глубокое, не размытое жаром дневного зноя.
— Надо бы почаще на природе бывать, — задумчиво продолжал Артемьев, — красоту земли не видим, вот и человека понять не можем. — Но уже в следующую минуту он, как будто устыдившись своих чувств, грубовато сказал: — Намучаемся мы еще с этим Крутининым, вот увидишь. Задаст он нам работы. М-да...
Ульянов кивнул, потом приложил ко лбу руку козырьком:
— Вон, смотри.
Слева, за лесной косой, виднелось колено большака. По дороге мчался «газик».
— Наш, милицейский, — определил Артемьев. — Карычев, наверное, катит... Теперь, старик, ты меня убедил. Преступник мог видеть Дремина... И самый короткий путь к тропе именно отсюда.
Сзади послышалось покашливание. Они обернулись. Неторопливой, мягкой, какой-то ныряющей походкой к ним приближался невысокий кряжистый мужчина в линялой гимнастерке. Артемьев сразу же узнал Потехина, демьяновского егеря.
— А, моя милиция меня бережет! — негромко пробасил тот и, подойдя, поздоровался с каждым за руку, затем мотнул головой в сторону деревни: — Говорят, вы Крутинина задержали? Небось, стал теперь, голубок, тише воды, ниже травы?
В тоне егеря Александр уловил торжествующие нотки и усмехнулся:
— А что, он и вам чем-то досадил?
Егерь тяжело вздохнул:
— Страшный человек. Еще бы немного — и мне каюк, до инфаркта довел бы. То на запретного зверя с ружьем идет, то в заповедное озеро сеть забросит... О его художествах я уж столько во все инстанции сигнализировал, что надоел всем везде. И что еще обидно: в глазах ребятни меня пугалом сделал. Он, видите ли, хороший, добренький, а дядя Потехин — плохой, вредный, не разрешаю ему лесной дичью их угощать. А, по-моему, как? Хочешь быть благодетелем, пожалуйста, не возбраняется. Только ведь не за счет государства!
Потехин рассказал, что несколько дней назад Федор вместе со своим дружком Дреминым завалил в лесу крупного лося. Но унести его они не успели. Егерь застал их на месте преступления и там же, на лесной поляне, начал составлять акт. Крутинин же при этом пришел в дикую ярость, стал скандалить, утверждая, что лося они не стреляли. Больше того, выхватил из рук Потехина этот акт и изорвал его. Грозил егерю: «Я еще с тобой расквитаюсь! За все мне ответишь». Если бы Дремин его не образумил да не приструнил, неизвестно, чем бы все это кончилось.
— Вот и решайте, досаждал он мне или нет, — закончил свой рассказ Потехин. — Теперь хоть передохну малость. Посадят его, мне спокойнее жить станет...
— Говорят, Федор Лукич с заготовителем после этого поссорились и Дремин грозился вывести Крутинина на чистую воду? — спросил Александр.
— Это точно. Все об этом говорят...
— А ваше мнение: мог Федор напасть на Дремина? — поинтересовался Артемьев.