Тот поднял опущенную голову, в глазах зажглись недобрые огоньки.
Майор продолжал:
- Нам необходимо срочно с нею переговорить в отделе. Посоветуйте, как это лучше сделать? Обижать нам женщину не хочется.
- Обижать?! - перебил его Бревич. - Обижать, - повторил он, горько махнув рукой. - Я ведь вам говорил, не троньте Софью. Хотите, я убийство на себя возьму, хотите? - тихо спросил он.
Лучше бы закричал. Николаев видел, как тяжело Бревичу. Душевная боль отражалась на его смуглом лице, залегла в складках у рта.
- Не нужно, Константин Ильич, ничего этого не нужно. Убийцу мы найдем, а Софья, если невиновна, тоже все поймет, вот увидите. Скоро она будет дома. Постарайтесь спокойно встретить ее. Сами вы давно могли помочь нам...
- Не мог, - опять перебил Николаева Бревич. - Не мог я вам помочь.
Успокаивая хозяина, в разговор вмешался Ерохин, и тут стукнула, открываясь, дверь.
Мелькнули шуба, платок, сапоги. Все это Николаев охватил одним взглядом, и в голове мелькнуло: "Похоже!"
- Здравствуйте, - с порога произнесла Костерина.
"Коронка белого металла на переднем зубе, - отметил Николаев. Нельзя ли ее принять за щербинку?"
Бревич шагнул к Софье. Ерохин и Николаев молчали, наблюдая, как он прижал жену к груди, подбородком потерся о ее волосы, затем хрипло сказал:
- Здравствуй, Соня. Приехала...
Она вопросительно смотрела из-за плеча мужа на гостей, и Николаев объяснил ей:
- Софья Борисовна, мы из милиции.
Та кивнула.
- Есть к вам вопросы, и дело отлагательства не терпит. Просим сейчас же поехать в отдел. Очень просим, - Николаев с трудом подавлял в себе жалость к этим людям, понимая, что не имеет права поддаваться чувствам.
Необходимо исследовать шубу, - на доске забора и в кабине машины, где ехала подозреваемая, обнаружена кровь человека, идентичная крови убитой Сенковой. Потом - сличить отпечатки следов обуви. Пуговица. Опознание...
Бревич легонько оттолкнул от себя Софью и тихо проговорил:
- Иди, Соня, не бойся. Да послушай мой совет - расскажи им все. Поймут они, вот увидишь, поймут.
И уже из дверей, когда Костерина, Николаев и Ерохин шли гуськом по узкому дощатому тротуару к калитке, он вдруг закричал с надрывом:
- Убийство тебе шьют, Сонька, убийство продавщицы! Держись!
Майор видел, как вздрогнули и опустились плечи шедшей впереди него женщины. Не оглянувшись, только ниже опустив голову, она продолжала идти вперед.
В отделе их уже ждали Климов, Сидоренко, эксперт, возле загородки дежурного помощника стояла Татьяна Румянцева. Она принесла обувь и одежду. Костерина безропотно переоделась, а Сидоренко, пригласив понятых, составил протокол изъятия и осмотра. Итак, на шубе Костер иной металлические пуговицы с цифрой "63". Все они пришиты толстыми черными нитками. Но запасной пуговицы нет. Подкладка левого рукава у самого основания перепачкана чем-то, черная ткань в этом месте загрубела, покорежилась.
Резиновые литые сапожки ношены мало. На подошве четкий рисунок.
Ниткин опечатал вещи, унес в лабораторию. Кое-что будет известно уже завтра.
Пушковой дома не оказалось, она уехала в соседнее село навестить заболевшую сестру и собиралась вернуться дня через два-три.
Зато оказался на месте Шибков, и его пригласили в райотдел.
Удалось застать в магазине Богомолову и Высоцкую. К приезду шофера они уже сидели рядышком на стульях, нахохлившись, как испуганные воробьи.
Приступили к опознанию. Внимательно осмотрев трех женщин, сидевших перед ним в одинаковых коричневых шубах, Шибков попросил их встать, затем указал на Костерину:
- Кажись, она была. - Он вопросительно посмотрел на Климова, затем добавил увереннее:
- Ее возил, из всех трех она больше смахивает на ту женщину.
Пришлось вмешаться Николаеву:
- Так похожа или та? Посмотрите внимательно и, пожалуйста, без всякой натяжки.
- Не, - Шибков повернулся к Николаеву и повторил: - Не, просто похожая. Я ведь говорил вам, что хорошо ее не разглядел. Похожая - это да, а вот точно сказать не могу.
Так и записали в протокол.
Оля Богомолова и Света Высоцкая сказали то же самое. Да, сходство есть - рост, телосложение. Нет, утверждать не могут, поскольку видели ту женщину мельком и она прикрывала лицо.
А Костерина сидела, как окаменевшая.
Отпустив приглашенных и понятых, приступили к допросу.
- Да, я Костерина Софья Борисовна. Муж - Костерин Александр Владимирович, отбывает наказание - не знаю где, никаких отношений с ним не поддерживаю. После освобождения живу здесь, в Ийске, с Бревичем. Брак не зарегистрирован, у меня развода нет.
Она отвечала на вопросы безразлично, тихим голосом, не поднимая головы.
Николаев старался говорить доброжелательно, убедительно, но ничего не помогало.
- Нет, детей не имею. С родными никакой связи не поддерживаю... Да, утром первого апреля была в магазине "Ткани", купила два полотенца, увезла с собой. Знакомых там не видела... Нет, отказываюсь отвечать, куда и зачем ездила.
Железнодорожный билет, купленный ею в городке Кадинске, лежал уже в столе майора, его доставили из транспортной милиции. Выходя в Ийске, Софья не взяла проездной билет, он остался у проводника. Но почему Костерина упорно скрывает, куда она ездила, какова была цель поездки? Что за причина? Что кроется за нежеланием сказать правду?
Начальник райотдела сделал последнюю попытку склонить ее к откровенности.
Бело-голубая бумажка легла на стол. Николаев разгладил ее ладонями:
- Софья Борисовна, вот ваш билет. Он куплен в Кадинске вчера. Вагон 3, место 16...
Она вначале испуганно взглянула на билет, затем подняла лицо, прямо и зло посмотрела на Николаева.
- Хорошо, скажу. Правда вам нужна? Получайте свою правду. Я ездила не в Кадинск. Купила там эту "липу", чтобы сбить с толку таких, как вы. В Кадинске мне нечего было делать, я была в другом месте, а где - вам не узнать.
В ее голосе прорывались надрывные, истерические нотки, в глазах стояли слезы.
- Правда вам нужна? Я, я убила продавщицу! Мне нужны были деньги, и я убила. Вот вам моя правда. Все. Больше ничего не скажу. Ведите в камеру.
Майор молча, не прерывая, выслушал Костерину. Нет, это не признание. Конечно, проще всего сейчас поверить этим показаниям. Но какова цена такой "исповеди"?