- Как это? - переспросила она.
- Вот я и хочу услышать от вас, как это. Почему вы поздно ушли от Мавриди?
- Эмма Павловна беспокоилась.
- А мужа не ждали?
- Мужа?
- Да, мужа, - подтвердил Николаев.
- Ну, обещал он прийти. - Голос Суходольской дрожал.
- Пришел?
Суходольская опустила голову, не решаясь ответить.
- Так пришел муж? - настаивал Николаев.
- Пришел, - прошептала Суходольская и заплакала уже в голос.
Николаев налил ей воды, переждал минуту и предложил:
- Давайте-ка, Лена, все начистоту. Мужчина тот, Лузгин, тоже ведь кое-что рассказал.
Суходольская открыла лицо, явно обрадованная словами полковника.
- Значит, жив он? - с облегчением переспросила она.
- Жив, в больнице.
- Господи, а я так переживала, - сказала Суходольская, и Николаев поверил ей. Переживала она, иначе так не среагировала бы на сообщение о том, что Лузгин жив. Но что крылось за этим переживанием? За кого боялась Суходольская? За Лузгина или за себя и своего спутника?
Николаев молча ждал.
- Я расскажу, - торопливо заговорила Суходольская. - Муж за мной обещал зайти. Я вышла, жду его за домом Мавриди, там скверик такой. Вижу идет. Только прошел дорожку, вдруг за ним мужчина - бегом. Мы - от него, встали за дерево, а когда он поравнялся с нами, Сергей его и ударил.
- Чем ударил? Только правду!
- Кастет у него в перчатке.
"Немудрено, что Лузгин столько времени без сознания пролежал", подумал Николаев и спросил:
- И за что же он ударил мужчину?
- Сказал, что этот тип за ним охотится. И все.
- Где сейчас Суходольский?
- Не знаю, - быстро ответила Лена, - правда, не знаю. Я ему говорила, чтобы в милицию шел, а он только ругался - поздно, говорит. И сказал мне, что сам меня найдет. Может, у родителей? - предположила она. - Уехать куда-то хотел... Я ему денег обещала достать...
Попросив Лену подождать в приемной, Николаев распорядился о розыске Суходольского. И все это время полковника не оставляла мысль: какое же отношение к делу Печказова имеет нападение на Лузгина?
- Давайте теперь к Печказову вернемся, - предложил Николаев. Суходольская покорно кивнула.
- Куда он исчез, как по-вашему?
Суходольская пожала плечами:
- Не знаю. Угрожали ему, он и скрылся.
- Кто угрожал?
- Ну, рассказывал же он мне, что женщина ему звонила, сказала, чтобы остерегался, а то убьют.
- Убьют? - переспросил Николаев. Суходольская отвела глаза:
- Убьют, так он сказал.
- Может быть, и убили? - Николаев внимательно смотрел в лицо Суходольской, она испуганно замахала руками:
- Да что вы, что вы такое говорите, не могли его убить!
- Откуда такая уверенность? Почему не могли? Кто мог звонить? Кто чужой приходил в квартиру Мавриди? Почему был беспорядок в комнате старухи?
Четкие, быстрые вопросы так и сыпались на Суходольскую, не давая ей опомниться.
Лишенная возможности что-то придумать, Суходольская терялась, и в ответах ее появились шероховатости, несуразности, не ускользнувшие от полковника. Он все более убеждался, что Суходольская не до конца искренна. Но она рассказала о нападении на Лузгина! Значит, то, что она скрывает, важнее для нее?
Николаев окончательно понял, что Суходольская лжет, когда спросил ее:
- С Василием Урсу знакомы?
- Нет, - коротко ответила Суходольская.
- Ну, знаете! - Николаев возмущенно развел руками, но пристыдить Суходольскую не успел.
Послышалось ровное жужжание селектора. Полковник щелкнул клавишем.
- Да...
В кабинет ворвался взволнованный голос дежурного:
- Товарищ полковник, срочное сообщение! В лесу за совхозным поселком школьники обнаружили красные "Жигули". В машине труп мужчины. По всей видимости, это Печказов. Оперативная группа к выезду готова.
Николаев не прервал, как хотел вначале, сообщение. Слушая, он не отрывал взгляд от Суходольской, и его поразила происшедшая в ней перемена. Побледневшее, изменившееся лицо Суходольской, остановившийся Взгляд, тонкие руки, хватающие горло, - все говорило о сильнейшем потрясении.
- Убили... Значит, убили. - Голос Суходольской был едва слышен, она, казалось, говорила сама с собою - растерянно, горестно.
Видя, что Николаев встает из-за стола, она вдруг резко тряхнула плечами, сбрасывая оцепенение, и сказала:
- Нет, не согласна я.
- С чем? - переспросил полковник, думая о том, что придется еще раз отложить допрос Суходольской: надо было выезжать на место происшествия.
- На убийство не согласна, - окрепшим голосом, не замечая нелепости такого заявления, серьезно сказала Суходольская. Потом попросила:
- Выслушайте меня, не уходите.
И Николаев понял: допрос откладывать нельзя. Суходольская решилась сказать правду. Он молча кивнул, вновь сел за стол.
Монотонно, бесцветно, как будто пережитое потрясение лишило красок не только лицо, но и голос, Суходольская сказала:
- Я их обманывала, понимаете? Мой муж, Сергей, от Васи Урсу узнал они одноклассники, - что у Печказова много денег. А я подтвердила, я ведь раньше их знала - Мавриди и Георгия. Ну и сказала, сама не знаю зачем, что, мол, да, деньги у него есть, золото, драгоценности в тайниках. В квартире Мавриди мол, в полу тайник, там деньги и брильянты. Ну, они меня уговорили к Печказову пойти работать. Когда он предложил мне за матерью ухаживать, они обрадовались - давай, мол, тайник найдешь. А какой там тайник, - она безнадежно махнула рукой и продолжала: - Замучили они меня подавай им тайник, уж чего я им только не выдумывала. Они злиться начали, сами, говорят, найдем. Тогда я сказала, что тайник пуст, деньги Печказов забрал, перепрятал. Они говорят, что придется его прижать, а жаловаться не станет: деньги нечестные. Я испугалась. И позвонила ему по телефону. Постаралась изменить голос. Сначала просто угрожала. А потом сказала, что его хотят убить. И пусть он осторожнее будет... Но Георгий Иванович всерьез этого не принял. И все-таки я надеялась, что после такого звонка он будет настороже и ничего страшного не случится.
А вечером после праздника Сергей с другом пришли к Мавриди, пьяные оба. Сергей ударил меня, обзывал... Все перерыли - не поверили мне про тайник. Телефон зазвонил - трубку разбили.