Дайя твоя рабыня, о Кришна, о Луна Браджа,
Никогда, даже на мгновение, не теряй Дайю из вида.
Ты стал моим припевом... Мои глаза ждут только тебя. Ты мой свет, ты моя жизнь, ты мое спасение.
Ты стал моим припевом,
Как лучи луны для глазастого филина.
Мне не с кем ругаться,
Кроме тебя, О Мохан, о юный сын Нанды.
Это такие прекрасные слова. Дайя говорит: «С какой стати мне проявлять интерес к кому-то другому? С какой стати мне ссориться с кем-то другим?»
Ты стал моим припевом,
Как лучи луны для глазастого филина.
Мне больше не с кем ругаться,
Кроме тебя, О Мохан, о юный сын Нанды.
«Теперь я буду ссориться только с тобой. Существуешь только ты; больше нет никого, кроме тебя. Если ничего не произойдет, тогда я буду ссориться с тобой, я буду спорить с тобой, я буду жаловаться тебе».
Поймите это различие. Вы жалуетесь, преданный служитель Бога тоже жалуется, но вот только в ваших жалобах нет молитвы. А в жалобе преданного служителя Бога присутствует молитва. Вы просите у Бога чего-то и жалуетесь ему, говоря о том, что вам хотелось бы, чтобы у вас все было так или иначе...
Великий мыслитель Эмерсон сказал, что суть всей человеческой молитвы в том, что люди просят Бога, чтобы сумма двух и двух не равнялась четырем. Вы украли что-то, но не хотите, чтобы вас наказали. Вы согрешили, но не хотите страдать. Все человеческие молитвы содержат в себе просьбу о том, чтобы не случилось то, что должно случиться. Пусть случится то, что вы желаете, а не то, что должно. Вы хотите, чтобы для вас система была другой; вы хотите, чтобы система изменилась.
Ваша молитва - это ваше желание. Ваши жалобы полны гнева. Преданный служитель Бога тоже иногда жалуется, но его жалобы полны великой любви. Послушайте его слова:
Мне больше не с кем ругаться...
«С кем же еще мне ругаться? Больше никого нет, для меня существуешь только ты. Если я должен ругаться, тогда мне следует поругаться именно с тобой. Если я люблю - значит ты очаровал меня. Если я влюбилась - значит причина в тебе. Если я беспокоюсь - значит ты встревожил меня».
Ты стал моим припевом...
«Теперь все сосредоточено на тебе. Как глаза филина сосредоточены на луне, так и мои глаза сосредоточены на тебе. Не отворачивайся от меня».
Есть еще один стих. Он уникален. Я не знаю, почему Майтрейяджи не включил его в свод этих стихов. Может быть, он счел их слишком проблематичными и выбросил их. Майтрейяджи выбрал эти стихи, поскольку он, должно быть, решил, что стих, который я вам процитирую, слишком тяжеловесный. Но я не могу обойти его стороной. Мне нравятся всякие неприятности.
Послушайте:
В одно мгновение ты спас великих грешников,
Нижайших из низких.
О господь, потеряет ли Нанда свое богатство.
Когда настанет мой черед?
Вы слышали эти строки? Они волшебны!
В одно мгновение ты спас великих грешников,
Нижайших из низких.
Даже великие грешники перебрались на другой берег, Бог спас их в один миг. Потеряет ли Нанда свое богатство... «Потеряет ли Бог что-то, если и я тоже переберусь на другой берег?» Это очень мужественный поступок: «Потеряет ли твой отец Нанда что-нибудь?»
О господь, потеряет ли Нанда свое богатство,
Когда настанет мой черед?
«Ты останавливаешь только меня, но грешники пострашнее меня уже перебрались на другой берег!» Только преданный служитель Бога может говорить так. Только тот человек, в сердце которого есть лишь любовь, может говорить так. Только преданный служитель Бога может обладать таким мужеством.
Есть также еще один стих, который Майтрейяджи не включил в сборник:
Я стала несчастной, так долго взывая к тебе,
Но ты, о господь, не отвечаешь мне.
«Я очень долго взываю к тебе, но ты никогда не слушаешь меня. Неужели тебе трудно услышать меня? У тебя что-то стряслось со слухом?»
Твои уши больше не слышат?
Или же ты просто забыл свою прежнюю славу?
«Ты забыл свое давнее обещание? Саибхавами юге юге! Яда яда хи дхармасайя... “В каждом столетии, как только религиозный дух станет падать, я буду являться снова и снова”. Ты забыл свои слова? Я должна в одиночку справляться с этой трудной ситуацией?»