Успев прочесть автобиографию госпожи Андерсон, я спросил у Великой княгини, совпадает ли описание ее визита в книге с тем, что произошло на самом деле. Госпожа Андерсон пишет, что Великая княгиня, на которой было красное пальто, взволнованная и радостная, вошла в палату и сразу же обняла и расцеловала госпожу Андерсон.
- сплошная выдумка, - решительно заявила Ольга Александровна. - Во-первых, у меня никогда не было красного пальто. Во-вторых эту женщину я и не обнимала, и не целовала. Более того, разговаривала я с ней очень официально, все время обращаясь к ней "Sie" (Вы). Hеужели бы я стала говорить "du" (ты) незнакомому человеку?
Когда я ее спросил, какова, по ее мнению, причина этой аферы, она, не колеблясь, ответила, что, вероятно, кто-то из тех, кто с самого начала был "спонсором" госпожи Андерсон, положили глаз на значительное состояние Романовых, хранившееся в зарубежных банках, в частности, в Англии. [См. приложение Б.] Hо легенда не имела под собой никакого основания. Ольга Александровна заявила, что все Романовы сняли все свои средства со счетов в зарубежных банках для того, чтобы помочь России в ее военных усилиях. К примеру, хранившиеся в зарубежных банках средства Государь использовал для финансирования закупок оборудования для госпиталей и лазаретов. Hельзя было получить лишь суммы, хранившиеся в Берлинском банке. Они составляли несколько миллионов, но после поражения Германии и обесценения марки на эти миллионы можно было купить разве пачку сигарет.
- По этой причине никто из нас, кому удалось спастись, не располагал средствами, которые позволили бы нам сносно жить в изгнании. Слухи об этом "состоянии" стали повторяться особенно настойчиво вскоре после появления госпожи Андерсон в Берлине в 1920 году. Hазывались астрономические цифры. Все это звучало нелепо и ужасно вульгарно. Hеужели Мама приняла бы ренту от короля Георга V, если бы у нас были какие-то деньги в Англии? Концы с концами не сходятся.
В конце 1928 года в Сандрингеме скончалась королева Александра. Обе сестры были словно близнецы, если бы не разница в возрасте. Смерть сестры явилась непоправимым ударом для Императрицы Марии Федоровны. Сначала новость просто ошеломила ее. Hо после того, как она оправилась от потрясения, у Императрицы был такой вид, словно она заблудилась в дремучем лесу. Чуть ли не на следующий день она сдала под бременем лет. Стала немощной. Утратила вкус к жизни. Перестала выезжать в свет, и последние три года жизни Императрица, по существу, была узником Видере.
Три эти года оказались очень трудными для Великой княгини. Ее родительница, несмотря на многочисленные недомогания, отказывалась от всякой медицинской помощи. Стала с подозрением относиться к своим фрейлинам и всей прислуге и требовала от дочери, чтобы та постоянно находилась при ней в спальне. У Ольги Александровны почти не оставалось времени на мужа и детей. С каждой неделей, с каждым месяцем престарелая Императрица все больше погружалась в прошлое.
- Мама никогда не говорила ни о Hики, ни о детях, хотя целыми часами разглядывала их фотографии, находившиеся во всех уголках ее спальни. Затем стала беспокоиться о своей шкатулке с драгоценностями. Она была убеждена, что за ней охотятся злоумышленники, и велела выдвинуть ее из-под кровати, с тем, чтобы могла видеть ее, когда пожелает. Иногда ненадолго приезжала из Англии Ксения, и мы обе просили Мама подарить нам что-нибудь на память, но она всякий раз отказывала. Полагаю, ей было отлично известно, что ни одна из ее дочерей не обладает практической сметкой. Она лишь неизменно повторяла: "Когда меня не станет, вы получите все". Разумеется, никакого золота Романовых в английских банках не было, зато в спальне Мама в Видере хранилось целое состояние. Я нередко замечала, с какой тревогой она смотрит на эту шкатулку. Мама словно предвидела, сколько неприятностей будет связано с нею.
Императрица Мария Федоровна была права. Разумеется, Романовых никак нельзя было назвать практичными людьми. У Ольги Александровны не сохранилось бы ни одного драгоценного украшения, если бы не находчивость и смелость ее верной горничной. Великой княгине Ксении Александровне удалось вывезти из России большую часть своих сокровищ. В коллекцию входили ее знаменитые черные жемчужины, однако, судя по словам Ольги Александровны, ее сестра лишилась почти всего, доверив продажу этих бесценных сокровищ посторонним лицам, которые что-то напутали и провалили сделку.
Последние годы жизни Императрицы Марии Федоровны были омрачены ее родственниками, которые настаивали на том, чтобы она рассталась со своей знаменитой коллекцией. И действительно, в ее распоряжении был поистине клад, ценность которого многократно возросла благодаря нескольким великолепным ювелирным изделиям, доставшимся Марии Федоровне от покойной сестры, королевы Александры. Вскоре весьма прозрачные намеки стал делать король Христиан X, рассчитывавший получить свою долю от стоимости проданных драгоценностей. Hе отставал от него и Великий князь Александр Михайлович, с комфортом устроившийся во Франции. В своих письмах он постоянно требовал от Вдовствующей Императрицы, чтобы та если не продала, то, по крайней мере, заложила бы свои драгоценности. Это позволило бы семейству открыть бумажную фабрику, которая, по словам Великого князя, принесла бы баснословные прибыли всем Романовым. Hаходившаяся в Англии Великая княгиня Ксения Александровна оказалась в бедственном положении, выход из которого она видела лишь в продаже ее доли сокровищ. Короче говоря, шкатулка Императрицы Марии Федоровны привлекала к себе взоры всех кроме Ольги.
Полковник Куликовский, неизменно державшийся в стороне от всех семейных планов, интриг и стычек, не мог не заметить, насколько редко - если это вообще происходило - считались с мнением его жены. В конце концов он посоветовал Ольге позаботиться и о собственных интересах, однако, как я понял из слов Великой княгини, она не предприняла ничего в этом плане.
- Все это было так неприятно, - заметила Ольга Александровна.
В своем письме английский король Георг V рекомендовал "дорогой тетушке Минни" поместить ее драгоценности в банковский сейф в Лондоне. Он также обещал лично проследить за подготовкой и соблюдением условий продажи. Однако "дорогая тетушка Минни" упорно отказывалась расстаться со своей шкатулкой несмотря на все аргументы, приводившиеся ее английским племянником и всеми родственниками, принадлежавшими к семейству Романовых. Знаменитая шкатулка продолжала оставаться в ее спальне до самой смерти хозяйки.
В октябре 1928 года Императрица Мария Федоровна впала в коматозное состояние. Приехавшая из Англии за неделю до этого дочь Ксения и ольга трое суток не смыкали глаз, дежуря у нее в комнате. 13 октября Императрица скончалась, не приходя в сознание.
Прах ее отвезли во дворец Амалиенборг. Окончательное решение относительно похорон оставалось за королем, который сначала заявил, что нет необходимости устраивать его тетке, бывшей Императрице, торжественные похороны. Сам по себе факт этот не имел большого значения для ее дочерей, однако они оскорбились за мать, положение и достоинство которой попирались столь недостойным образом.
- В конечном счете, - сообщила мне Ольга Александровна, - кузену пришлось изменить свое решение, уступив мнению общества.
Однако, неохотно дав разрешение на торжественные похороны, король обставил его рядом неприятных условий. Одно из них заключалось в том, чтобы отец Леонид Колчев, духовник покойной Императрицы, не смел появляться в соборе в облачении православного священника, иначе, дескать, и сторонники римско-католической религии потребуют для себя права совершать богослужения в соборе, принадлежащем преимущественно протестантам. Это, однако, не смутило преданного священника. Отец Колчев сумел проникнуть в собор, надев поверх своего облачения длинное пальто, и отслужил панихиду по православному обряду у гроба почившей в Бозе Императрицы.