- Сила не здесь. - Фейран кивнула в сторону, туда, где над не политыми с утра полями висели тучи желто-серой пыли, поднятые в горячий воздух копытами степных лошадей и колесами редких кибиток. - Сила не у нас и не у шада, пусть живет он до скончания этого мира... Сила где-то там, у него. - Дочь вейгила вытянула тонкую руку к закату, где в голубоватом мареве колыхались отдаленные пики гор. - Оно проснулось.
- Что? - сдвинул брови Халаиб. - Что ты несешь, дочь? Что проснулось?
- Оно, - снова глубоко выдохнула Фейран, не глядя на отца.
- Пойди вниз, - резко сказал управитель. - Если хочешь - оставайся, только... Я сейчас прикажу десятнику, чтобы выдал тебе броню. Еще угодишь под стрелу, как Биринджик. Не нужно бояться, Фейран, - добавил он уже мягче. - Мы отобьемся. Подумаешь, какие-то пропахшие овечьим жиром мергейты!
...А в голове управителя неприятно шевелилась, будто черный с белесым брюшком волосатый паук, мысль: "Фейран никогда не ошибалась в предсказаниях... Кто может находиться на закате, в горах? Про кого она упомянула?"
- Мудрейший вейгил, - отвлек его серьезный голос. Рядом стоял Джендек-эмайр, прирожденный воин и богатый землевладелец, чье поместье находилось в полутора конных переходах от Шехдада, - мергейтов под стенами мало, всего сотня. В городе не меньше десятка благородных людей и у каждого своя маленькая дружина. Сделаем вылазку? Перебить этих тварей, покусившихся на владения шада, не составит труда...
- Этих? - расстроенно хмыкнул управитель. - Этих, может быть, и перебьем.. А как насчет во-он тех? Которые идут по нашим полям, огибая город? Уничтожим вставшую под крепостью сотню - придут другие.
- Но ведь нельзя просто стоять и ничего не делать! - сжав кулаки, воскликнул Джендек. Его лицо покраснело. - Неужели ты боишься?
- Идите, - неожиданно быстро согласился Халаиб. - Ты командуешь.
В то же мгновение послышался растерянный и перепуганный одновременно крик наблюдателя, стоявшего на площадке, венчающей оконечье над-вратной башни.
- Огонь! Они поджигают город! Они пускают горящие стрелы!..
* * *
Халаиб первым уяснил, что поражение неминуемо.
Еще до того, как Джендек собрал конников у ворот, намереваясь сделать вылазку и задать нахальным степнякам подобающую трепку, часть людей, стоявших на укреплении, начали самовольно покидать стену. Халаиб не возражал - горожане ринулись к своим домам, над крышами которых уже начал подниматься поначалу серовато-голубой, а затем все более густеющий и тяжелый дым. Мергейты не жалели зажигательных стрел.
"Если вдруг поднимется ветер, - смятенно подумал вейгил, - Шехдаду конец. Степнякам не понадобится штурм. Мы сами откроем ворота, когда огонь начнет перебираться от дома к дому, или просто поджаримся внутри городских стен..."
Как ни странно, часть пожаров удалось погасить. Лишь в восходной части города, справа от надвратной башни, злобно рычало пламя, охватившее деревянный дом купца Миджирхана. А ведь благородный торговец так гордился своим жилищем, на постройку которого пошли лучшие стволы из предгорных кедровых рощ!
- Почтение славному вейгилу! - Вернулся Берикей, вспотевший, с мокрым лицом. Халаиб заметил, что молчавшая и будто бы застывшая в полусне Фейран глянула на молодого сотника с интересом и какой-то смутной надеждой.
- Что? - отрешенно спросил Халаиб.
- Прикажи, - скороговоркой продолжил Берикей, - перенести городскую казну в подвалы своего дома, туда, где хранятся сухие фрукты и кувшины с вином.
Халаиб поднял взгляд на десятника и уже открыл было рот, чтобы произнести злую отповедь - к чему сейчас заботиться о сундучках с золотом? - но Берикей опередил его, сказав:
- Я спрячу под домом всех твоих родичей, места хватит. Если начнется пожар, они останутся живы - там хороший настил. Пусть даже здание рухнет, никого не придавит. Они смогут отсидеться несколько дней, пока мергейты не уйдут.
- Ты думаешь... - Халаиб, глядя в узкие глаза десятника, внезапно растерял свой воинственный пыл, но ему снова не дали закончить фразу.
- Да, - чуть заметно кивнул Берикей, - нам не устоять. Очнись, господин, и посмотри вон туда.
...Немногим ранее городские воины, следуя приказам десятников и эмайра Джендека, на удивление быстро собравшего почти пять десятков всадников (в основном своих друзей, родичей и знакомых эмайров-землевладельцев), сняли с ворот два кованых деревянных запора, распахнули одну из створок, и на дорогу, ведущую к Шехда-ду, вылился поток всадников, восседавших на породистых длинноногих конях.
Яркие цветные халаты, бесценные шелковые тюрбаны с перьями, сверкание камней на эфесах сабель и перстнях - менее всего это походило на боевую вылазку. Словно благородные саккаремцы вдруг решили поехать на охоту и затравить джейрана, а то и степного волка.
- Атта-Хадж!!! - Саккаремский боевой клич прозвучал не грозно, скорее скучновато, будто горячий воздух заглушал его, а звуки запутывались в солнечных лучах. Отряд под командованием Джендека даже не держал строй - они просто рванулись вперед, на топтавшуюся в отдалении кучку мергейтов, туда, где находился сотник и болталось длинное желтовато-синее знамя, привешенное к украшенному конским хвостом древку.
- Что они делают?! - сквозь зубы прошипел Берикей, ударив кулаком по крытому высохшей глиняной замазкой зубцу стены. - Ослепли? Не замечают, что степняки разделились на три отряда!
И вдруг десятник личной охраны городского управителя перегнулся через стену и заорал:
- Сто-ойте! Назад!
- Бесполезно. - Вейгил почему-то отрывисто хихикнул, и у него дернулось веко. - Никто тебя не слышит.
Два отряда мергейтов, ушедших вдоль стен Шехдада разбрасывать огненные стрелы, повернули обратно. Джендек или кто-либо из его маленького конного войска не оглядывались назад - они увлеченно нагоняли внезапно сдвинувшихся с места степняков под знаменем. Последние, увидев приближающегося врага, решили не искушать удачу и отступить. Более быстрые кони саккаремцев обошли маленькую группу степняков справа и слева, Джендек постепенно взял противника в клещи, огненными полосами взметнулись к солнцу клинки-шамшеры...
- Пришел служитель Атта-Хаджа, - расслышал Халаиб глухой голос Берикея, успевавшего наблюдать и за полем, и за событиями на укреплении. Градоправитель раздраженно отмахнулся. Какой еще служитель? Старый Биринджик погиб, а кроме него, в Шехдаде нет посвященных мардибов. Управителя куда больше волновало жутковатое представление под стенами.