- Кого "нас"? - Фарр немного пришел в себя и начал соображать. - Посмотри на степь!
- Наверняка ихний шад, пусть его сожрут ночные твари, - не повышая голоса, ответил стороне храма, - послал к нам всего один маленький отряд. По виду не больше сотни. Горожан в Шехдаде почти три тысячи. Но, думаешь, хотя бы один из двадцати сумеет взять в руки оружие и не порезаться?
- Ну? - Атт-Кадир с трудом удерживал в ставших непослушными пальцах переплетенную в черную кожу Книгу Провозвестника Эль-Харфа, которую решил прихватить с собой на стену.
- Купцы слишком боятся за свое имущество и склады, - криво усмехнулся Ясур и положил ладонь на плечо Фарра. Последний вдруг начал успокаиваться - Ясур умудрен многими летами жизни и подскажет, что делать. Сторож продолжал: - Всех благородных выбили, сам видел. Степняки кидают огненные стрелы. Долго гасить возникающие пожары мы не сумеем...
- Ну? - повторил Фарр.
- Купцы и семьи благородных, - совсем тихо произнес Ясур, - заставят Халаиба сдать город еще до заката.
- Это невозможно! - новый мардиб Шехдада едва не закричал, но, почувствовав на своем плече твердые и почти железные пальцы Ясура, притих.
- Возможно, - кивнул храмовый сторож. - Так всегда бывает. И вейгил, и остальные надеются на великую армию шада, да живет он тысячу лет. Думают, будто к рассвету сюда придут конные тысячи из Мельсины или Дангары и вышибут мергейтов обратно в Степь. Так вот, Фарр, ничего подобного не случится.
- Почему?
- Потому что солнцеликому шаду Даманхуру нет до нас дела, - ответил Ясур. - Для него это нападение столь же неожиданно. Он должен будет защищать от орды плодородные земли на полудне, купеческие города и конные заводы. Нами он пожертвует.
- А-а... - протянул Фарр и неуверенно напомнил: - Но за нами сила Атта-Хаджа! Он не бросит свой народ!
Ясур вдруг вытянул шею и, прищурившись, осмотрел дорогу перед воротами. Мергейты собрались в единый отряд, будто держа общий совет. Одинокий всадник, отделившись от сотни, поехал к стенам Шехдада.
- Незримый высоко, и, поверь, он сейчас будет защищать Мельсину и своего наследника - щада. - Голос сторожа был глух и бесстрастен. - Вечносущий не удостоит нас взглядом, как и ты не смотришь на кота, терзающего полевку.
- Это несправедливо... - выдавил, бледнея, Фарр. Сторож, похоже, говорил правду.
- Справедливо, - твердо сказал Ясур. - Лучше пожертвовать малым, чтобы спасти большее. И мы должны поступить так же.
- Как? - вытаращился атт-Кадир. В глубине души он понимал, что должен остаться здесь, на стене, тем более что светит солнце, Атта-Хадж смотрит на землю, а значит, можно будет воззвать к нему. Но непонятно откуда появившийся в голове вкрадчивый голос шептал: "Пусть приказывает Ясур. Он старше, умнее, опытнее, он знает, что такое война".
- Идем в храм. - Единственная, но способная гнуть железо ладонь сторожа потянула атт-Кадира к лестнице. - Там Камень. Камень из Мед дай. Пусть ты не спасешь жизни, но спасешь веру нашего народа, через которую возродится жизнь.
И Фарр, не раздумывая, ответил:
- Идем.
* * *
Ворота Шехдада распахнулись перед самым закатом, когда окровавленное больное солнце коснулось нижним краем сферы обломанных зубьев далеких гор. Звезд, едва начавших появляться У восходного окоема горизонта, видно не было легкий, почти незаметный ветерок сносил дымы в сторону Степи и стлал их над самой землей, не давая взгляду пробиться к вечным небесам.
Фарр атт-Кадир в одиночестве сидел в подвале храма, боясь зажечь даже масляную лампу: наружу вели неширокие отдушины, кто-нибудь мог увидеть свет и (упаси от такого несчастья Атта-Хадж!) подумать, будто новый мардиб испугался и прячется. Однако Фарр нашел в себе силы признать непреложную истину: он действительно смертно перепуган и сейчас хочет лишь одного - возвращения ушедшего неизвестно куда Ясура, а с ним и уверенности в себе. Что может случиться, когда Ясур рядом?
Некоторое время назад они вдвоем прибежали в храмовое здание, где неприкаянно сидели еще четверо учеников убитого мергейтами Биринджи-ка и терзались сомнениями: пойти туда, где сейчас находятся все взрослые горожане, или все-таки остаться и охранять дом Незримого? Конечно, никто не покусится на храмовые сокровища. Разве что самый последний разбойник, настолько отягощенный прегрешениями, что мост Атта-Хаджа и так не пропустит его к малахитовой двери в Тайное Царство. Все горожане ушли, и только раз в храм заглянул какой-то купец, простерся на краткое время перед возвышением со священным Кристаллом, оставил более чем скромное подношение в виде единственного золотого шади и тотчас исчез.
Ясур и Фарр атт-Кадир явились вслед за напуганным торговцем, и сторож со знанием дела начал распоряжаться. Вначале, приказал он недоумевающим мальчишкам, нужно закрыть главные двери храма и заложить засовы. Один ученик поднимается на храмовую башню смотреть, что происходит вокруг, и, если вдруг появится опасность, должен будет немедля примчаться к Ясуру и рассказать все, что видел. Трое других сейчас отправятся в дом для учеников и будут читать Книгу. Или делать вообще все, что хотят. Ясур их не держит.
На высокую и узкую башню, именуемую в Сак-кареме минтарис, отправился самый младший и остроглазый из послушников храма - Аладжар, которому исполнилось всего десять лет. Остальные с удивлением поглядывали на бледного Фар-ра, облаченного в торжественную белую одежду мардиба, но помалкивали. Если так приказал Ясур и уж коли случилось, что старый Биринд-жик ушел по Мосту к Вековечному, белый тюрбан в самом деле должен перейти к старшему по возрасту ученику.
- Услышите, что на улицах творится неладное, - с хмурым выражением на лице проворчал сторож, - прячьтесь где хотите. Лучше всего - в глубоких подвалах с несколькими выходами или... По деревьям лазить умеете? Тогда, если что, заберитесь в самую крону растущих во дворе мегаоров. Листья вас скроют. Сидите тихо и знайте - может быть, придется торчать там день, а то и два. Возьмите фляжки с водой.