– А я ведь не знаю, что случится, когда он соберет ее, – думаю я, но меня это не волнует. Меня волнует только цель, что маячит впереди, что видна сквозь туманность будущих событий, что немым кино транслируется в вариациях моих прошлых, будущих или же просто параллельных жизней, которые существуют отдельными линиями и пересекаются в моменте под названием «сейчас».
Я всего лишь человек. Я, живущий сейчас. Я, завершивший это дело в других жизнях. Я, ищущий свою иллюзию в скромной обители при церковном кладбище.
А игрушка продолжает клацать, но я не могу понять, откуда идет звук, потому что мне кажется, что он исходит отовсюду сразу.
– Я окончательно схожу с ума, – шепотом вырывается мысль всех моих предыдущих жизней в рамках одной этой линии. – Мы дойдем до конца, чего бы это ни стоило, а после канем в безызвестность бесконечности.
На лице моем вновь появляется довольная улыбка.
– И мы уйдем в тишину, подобную той, которую сейчас слушали, – первый голос.
– Мы уйдем в тишину, которой так наслаждались этой ночью, – второй голос.
– Это был чистый кайф, без примесей, без допинга, – третий голос.
– Кайф, который вызывает стойкое привыкание после первой удачной дозы, – четвертый голос говорит, будучи наполненный грустью.
– Теперь я хочу покончить с собой, чтобы больше не слушать этот суетливый мир, чтобы покинуть этот проклятый город, чтобы больше не видеть ряды крестов, – полный скорби говорит мой пятый голос, и я чувствую, как его настроение проникает в меня по сосудам, через нервы…
– Соберись! Это только начало… У тебя еще будет возможность… У тебя еще будет последняя возможность увидеть солнце, – начинает свое движение черная материя внутри меня.
– Тихо-тихо, все это сон… Он весь мир ведет к концу времен, – слышу песенку чертенка.
– Да где же ты? Почему я тебя нигде не вижу? Ты не можешь быть невидимым! Почему я тебя не вижу? – ярость кипит во мне и вырывается злым шепотом наружу. – Я тебя найду, даже если мне придется встать! Начинаю искать его в своем скромном жилище, погружаясь в хлам, в пыль и грязь, но его нигде нет. Его нет нигде, но звук-то есть!
Я слышу, как он поворачивает грани. Вместе с этим внутри, слева, под ребрами, появляется тревога. По мере моих поисков чертенка в хижине эта тревога перерастает в панику, а паника в свою очередь в страх.
Я слышу голос чертенка, который исходит отовсюду сразу.
– Не играй со мной! – злобно шепчу я, продолжая раскидывать разный хлам в стороны.
– Я тебя найду! Слышишь?! – говорят все мои голоса, пользуясь моими голосовыми связками, легкими, языком, губами. – Мы тебя найдем и отберем кубик Рубика.
Вдруг ни с того ни с сего я начал бояться, что чертенок разгадает загадку.
От осознания этого страх перерастает в откровенный ужас. Он сковывает меня посреди лачуги. Даже дышать становится тяжело. Я практически не дышу. Я заставляю себя дышать…
– Не-е-ет! Я найду тебя, чего бы мне это не стоило, – злобным шепотом темной материи произношу я эти слова и трогаюсь с места, вновь погружаясь глубоко в хлам кладовки, которая временно стала моим пристанищем.
– Сколько же здесь мусора! – думаю я. – Надо бы запустить сюда этого маленького гаденыша, чтобы он сам себя покалечил в грудах этого хлама, сломав там ногу, руку, шею… Чтобы просто стоять, смотреть со стороны и злорадствовать над ним.
Так думаю я, находя здесь резиновых женщин, ножи, какие-то крестики и иконки, которые не были проданы; паспорта людей, которых, по всей видимости, уже и в живых нет; какие-то контракты, согласно которым с помощью церкви отмывались огромные деньги разных организаций этого ужасного города; я нахожу здесь даже не предметы, а откапываю истории, подтверждающие то, насколько настоятель и его сынок прогнили изнутри.
– Как бы то ни было, – начинает первый голос. – Они мне нравятся.
– Да, эти черти достойны уважения, – говорит второй голос.
– Не просто уважения, они достойны того, чтобы увековечить их в писательской работе, – говорит третий голос.
– И ее непременно должен написать талантливый молодой писатель, которого прославит такая работа, основанная на реальных событиях, – говорит четвертый голос.
– А закончится эта потрясающая история не трупами, не расчлененными телами, не трагедией и не счастьем… – начинает злобно и с наслаждением говорить пятый голос, но не успевает закончить.