Заливаю жидкостью это место… Заливаю бензином и вспоминаю этот сплошной ужас жизни в этом месте. Но теперь с этим покончено. Я заливаю бензином это место, наслаждаясь звуком каждой капли, запахом, пропитывающим стены. Вдалеке слышны звуки сирен.
– Это полицаи, это пожарные, это скорая помощь, они приближаются к пожару, что освободил своим праведным пламенем две души. В скором времени слепцы потушат его и вновь воцарится власть хаоса, – произносит пятый голос.
– Ты видишь спрута? – четвертый голос.
– Он старательно кидает свои щупальца на пламя церкви, обжигается и бросает вновь, – третий голос.
– Он пытается потушить пламя, сотворенное тобою, потому что религия этого города – основной приток его пищи, его кайфа, его еженедельного воскресного рациона, – второй голос.
– Теперь ты точно знаешь, кто этот спрут! Теперь ты точно знаешь, кто за тобой следит! Теперь ты точно знаешь, кто виновен во всем! – кричит первый голос. – И, если ты выживешь, если ты все сделал правильно, то мы сможем обрубить его щупальца, вместе! – Мы отомстили демонам за смерть близких и докопались до сути, до правды… – внезапно тихо и спокойно начала свое движение темная материя внутри меня. – Личные счеты сведены, а цель, она убежала от меня, как кусок ваты от гончей, бегущей по кругу.
Я – бешеный пес и я не могу остановиться. Большая часть мозга повреждена… Рассудка, разума, мыслей – всего этого больше нет. Я слепо идущий к своей цели. Я глупец.
Стою на улице. Новые сирены щупальцами спрута приближаются ближе к полыхающему оплоту религии. Холодный ветер декабря уносит дым церкви в сторону города. Где-то там, в одном из зданий, одинокая фигура смотрит на багровое шоу пожара.
Я стою на улице. Ноги утопают в снегу. Холодно. Пахнет гарью. За спиной шумит контроль над ситуацией. Вновь достаю портсигар. Подкуриваю. Делаю глубокую затяжку. Чувствую взгляд, сверлящий мою спину. Смотрю на спичку – маленький кусочек дерева, что чернеет и съеживается от маленького огонька. Бросаю в снег. Она гаснет с шипением. Поджигаю еще одну и бросаю в лачугу. За несколько секунд ее поглощает прожорливый демон пламени.
– Если все пойдет по плану, мы еще сможем увидеть рассвет, – первый голос.
– Если все пойдет по плану, мы сможем догнать этот кусок ваты, – второй голос.
– Если все пойдет по плану, мы выпьем «дряни» в «Посадочной полосе», – третий голос.
– Если все пойдет по плану… – начинает четвертый, но его перебивает пятый.
– Мы забыли «дрянь» в хижине! – вот что он орет бешено.
– С этого момента не все идет по плану, – произносит темная материя, а я разворачиваюсь и ухожу в сторону кладбища.
Последняя возможность увидеть солнце.
Открываю глаза. Холодно. Темно. Тесно. Нет возможности двигаться. Я в могиле… Меня все-таки поглотило это кладбище… Оно поглотило меня заживо, и теперь я лежу среди трупов. Недалеко от девушки с кожей цвета облаков и веснушек цвета огня.
Затылок болит. Эта боль проникает под кость черепа. Помню, как подошел к могиле той самой малолетки и бросил под мрамор портсигар. Все это время я четко чувствовал давление глаз человека, за мной следящего. Я знаю, что это его работа. Я в курсе того, что этот хомосапиенс – один из щупальцев того самого спрута. Он поймал меня…
Лежу в могиле, в гробу. Здесь хорошо, здесь удобно. Единственный минус – отсутствие свежего воздуха… Еще один минус, если подумать, это ограниченность времени, которое я могу провести здесь и не сдохнуть. Из-за этого приходится контролировать дыхание, чтобы протянуть как можно дольше.
Возможно, по причине кислородного голодания, я начинаю слышать галлюцинации, начинаю их придумывать… Кто-то вновь подрубил мультипликатор моего сознания к сети 220, и теперь тот работает на полную катушку. Становится страшно. Начинаю молиться.
Я вновь слышу нечто похожее на шуршание, нечто похожее на попытки вдохнуть, нечто похожее на скрежет зубов. Мне вновь кажется, что мертвецы начали двигаться, и они подбираются все ближе. Я представляю то, как сверху, на поверхности стоит смерть и смеется. Она видит то, как я покину мир живых и отправлюсь вместе с ней в мир мертвых. Самое страшное, что в такие моменты я сам во все это верю.
Я слышу, как по земле наносятся удары, слышу шаги. Я слышу, как мой гроб окружают, как в земле, так и над ней. Всем им нужна моя плоть, чтобы утолить свой голод.