– Так это ты… – выдавливаю из себя.
– Так-то лучше, – отвечает девушка, и я вижу, как ленты губ растягиваются в улыбке. – Как ты? –Как я вижу, дерьмово.
– Что это? – указываю на иглу.
– Это Мила. Она поставила тебе капельницу из физраствора и чего-то там еще. Это чтобы ты немного пришел в себя. Тебе бы еще поесть, и вообще будешь как новенький!
– Где она?
– Как где? На службе своей клятве.
– Где?
– На смене, в больнице. Ты проспал два дня, и от тебя воняет. Она придет через час-полтора и освободит тебя от всего от этого, –она махнула рукой в сторону капельницы.– Потом ты пойдешь привести себя в порядок, а после мы подкинем тебе в топку жратвы…
– Почему ты так добра ко мне?
– Зуб за зуб, если так можно сказать, –говорит она, и я вспоминаю ту ночь и переулок с теми ублюдками.
– Спасибо…
– В расчете, – говорит она, а затем уходит в соседнюю комнату.
Там включает свет, и он тонкой линией проникает в помещение со мной сквозь щель между приоткрытой дверью и рамой. Она начинает возиться, иногда ругается матом, иногда чем-то стучит, и так длится минут пятнадцать, а потом я начинаю улавливать запах готовящейся еды. Нет ни треска, ни шипения, и это позволяет мне сделать вывод о том, что девушка варит суп. Желудок резко съеживается, требуя пищи.
– Ну, ты же понимаешь, что это еще не все? Ты же понимаешь, что наша задача, наша цель достигнута только наполовину из-за выяснившихся, из-за появившихся, подтвердившихся опасений? – темная материя пробирающим шепотом начинает свое движение внутри меня.
– Да… – выдыхаю я. – Рыба начинает гнить с головы, и пускай спрут – это головоногий моллюск, он, как и другой обитатель вод, гниет, как и все, начиная с головы. В нашем же случае мы уже опоздали, и единственное, что нам остается, так уничтожить эту заразу.
– Да… – выдыхают она и пятый голос вместе. – Мы должны подарить этому городу кровавый дождь, что послужит назиданием, что послужит примером, что послужит историческим событием, равно как изгнание религии; как выжигание бородавки-религии из непорочного тела веры!
– Настало время сделать это… Пришло время признать, что он был прав, и выслушать его план, – говорю я, уставившись в потолок. – Ну что, усатый, жди меня. В скором времени я приду.
– Эй! С кем ты там разговариваешь? – крик из соседней комнаты возвращает меня из мира размышлений.
– Нет! Ничего. Просто мысли. Когда Мила приедет, я вам все расскажу, – кричу в ответ и закрываю глаза.
«Мне необходимы силы, мне нужно восстановление, хотя бы пара дней, чтобы прийти в себя, и только после этого я смогу дать этому городу еще одну, последнюю возможность увидеть солнце, – вот о чем я думаю, лежа в темной комнате на диване.
Через некоторое время раздается стук в дверь. Мое вынужденное заключение на благо организма окончено.
Мила заходит в комнату и включает свет. Он резко врезается в кристаллики глаз. Больно. Слишком долго, слишком много времени мои глаза не получали свет, и теперь он доставляет мне только мучения. Это все равно, что всю жизнь стремиться попасть в рай, соблюдать заповеди, не есть жирной пищи, не заниматься сексом, читать молитвы, переводить через дороги сварливых мерзких старух и потом уже, после смерти, оказавшись в раю, понять, что все это было круто и даже правильно, но здесь слишком светло! То есть вся предыдущая жизнь была настолько наполнена мраком и серостью, что теперь, там, где всего должно быть в меру, все должно приносить счастье, все то, что должно быть раем, лишь режет глаза. И нельзя сказать, что ты несчастлив, нет! Ты добился своей цели, прожил праведную жизнь, и ты в раю, ты – молодец! Но жизнь в этом месте лично для тебя сопровождается постоянной, мерзкой, ноющей болью… Вот же лажа!
– Ну, что! Готов жрать? Мыться, бриться и в последний, самый сложный, бой направиться, чтобы очистить улицы от скверны?! – выпаливает она.
– С чего такой энтузиазм?
– От скучной размеренной жизни, которая для меня, как петля на шее! Не могу я так… А ты постоянно вносишь хаос! Ты словно пророк, посланный древним богом Хаосом, чтобы всполошить этот омут. И ты делаешь то, что должен, и делаешь это прям очень круто!
– В смысле?
– А, ну да, ты же у нас восстал из могилы и был возвращен с того света уже здесь, на этом самом диванчике для гостей… Ты же не в курсе.
– В курсе чего?
– Ну, ты сам-то как думаешь? Тебя ищут. Точнее как, ищут того, кого можно было бы назвать твоим именем и спихнуть на него все твои поступки, связанные с огненным шоу на окраине города.
– Политиканы…
– Они самые, мой дорогой. Так что, знаешь, ты в любом случае нужен этому городу еще, как минимум, один раз. Только так, чтобы это было основательно. Конечно же, навсегда не получится, но на пару лет… Так-то можно жахнуть!