Все изменилось несколькими днями позже, когда тишина была взорвана возвращением домой Хэймера Блейка. По лестницам грохотали ботинки, из кухни, где он хватал кусок бисквита, доносился смех. Повариха теперь все готовила в удвоенных количествах, а корзина Греты с вещами для починки была доверху набита спортивными рубашками, рваными бриджами и горой другой одежды, нуждающейся в штопке.
Впервые она услышала игру на пианино в утренней гостиной. В дом как будто ворвался свежий ветер. Улыбаясь, Серенити увлекла сына в свою спальню, чтобы он рассказал ей все свои новости.
С появлением Эдмунда жизнь в доме забурлила еще сильнее, и теперь, в преддверии лета, все домочадцы были в сборе. В саду проходили встречи молодых Друзей, устраивали теннисные партии, поездки мальчиков с друзьями на морское побережье, и стало еще больше стирки и штопки.
Эдмунда представили Пейшенс и Грете. Он был высок и темноволос, как его мать, с таким же пронзающим взглядом, но в нем был живой огонек. Он вежливо расспросил девушек об их семьях, а затем удалился готовиться к экзаменам. В Эдмунде сочетались красота матери и теплота отца, сделала вывод Грета. Серенити не отходила от его двери, требуя от всех проходить мимо его комнаты на цыпочках.
– Ты, Маргарет, разжигая рано утром огонь в каминах, не должна шуметь, чтобы его не отвлекать. Он должен иметь возможность заниматься, – велела Грете Серенити.
Впрочем, девушка заметила, что Эдмунд в своей комнате редко бывает, а когда она постучала в дверь, чтобы там прибрать, а потом вошла, то обнаружила окно настежь распахнутым. Каким-то образом он спустился по водосточным трубам и сбежал из дому одному Богу известно куда. Все это ее совершенно не касалось до тех пор, пока Блейки не получили письмо, вызвавшее в семействе переполох. Повариха поведала, что Эдмунд с позором провалил экзамен по правоведению.
Спокойное течение жизни в доме сменила буря скандалов с хлопаньем дверей. Пейшенс с Гретой невольно слышали ссорящихся с верхней площадки лестницы, где натирали перила.
– Юриспруденция не для меня, мама. У меня нет способностей этим заниматься как следует.
– Но ведь твой отец так хочет, чтобы ты продолжил его дело!
– Я знаю. Мне очень жаль, но ничего не получится. Я хочу что-то делать руками, как мой дед Блейк. Тебе нужно взглянуть на вещи, которые выпускает фирма Уильяма Морриса: прочные столы и стулья из дуба и другой древесины. Я беру уроки столярного дела. Я хочу заниматься именно этим, а не сидеть целый день за столом, выслушивая людские жалобы.
– Ни в коем случае не говори отцу что-либо подобное! – Впервые хозяйка потеряла самообладание. – В нашей семье никто не опускался до физического труда, а всегда предпочитали профессии, способствующие процветанию. Ты должен идти тем же путем.
– Нет ничего постыдного в том, чтобы что-то делать своими руками, мама. Я ведь не дешевую мебель собираюсь сколачивать. Я хочу быть причастным к возрождению тех древних умений, которые мы можем совсем утратить. Это также изготовление витражей, изящных украшений, прекрасных гобеленов. Такая работа вдохновляет.
– Тебя воспитывали не так, Эдмунд, ты не должен дорожить мирским. Это не для нас, – возражала мать, снова в отчаянии повышая голос.
– Может, это и не для тебя, мама, но я вижу присутствие Бога в творениях, созданных кистью, пером или резцом художника.
– Твоими устами говорит дьявол, сын. Кто сбил тебя с пути истинного, побудив говорить о суетном? Кто ввел твой ум в соблазн? Откуда у тебя такие мысли?
– Никто. Я ходил в художественную галерею и влюбился в увиденное. Это пробудило то, что было во мне всегда. Меня нередко тянуто распилить дерево, помочь садовнику или понаблюдать за работой отца моего отца за верстаком. Я приобретал трудовые навыки и бывал в мастерских плотников. Это то, к чему лежит моя душа…
– Ты прекрасно знаешь, что мы не упоминаем тех членов нашего семейства. Твой отец узрел свет истины, примкнув к братству Друзей. Он оставил все те мирские устремления, когда на мне женился.
– Ты заставила его выбирать между его семьей и тобой. Сколько раз мне запрещали навестить деда, прежде чем он умер?
– Как ты смеешь так со мной разговаривать?! Я этого не потерплю. Иди в свою комнату и моли о прощении за такое неуважение к матери. Я не позволю тебе дурно влиять на Хэймера. Отец поговорит с тобой позже.