— Да, — мечтательно произнес инспектор, — это жизнь!
Старик предоставил Эллери полную свободу. Он ни на чем не настаивал, ограничиваясь предложениями, и не протестовал, когда Эллери от них отказывался. Большую часть среды инспектор посвятил рыбалке (несмотря на хвастовство Бенедикта относительно самодельной удочки, старик обнаружил кладовую со спортивными принадлежностями, включающими несколько первоклассных удочек) и вернулся с великолепной форелью к ужину. Эллери провел день лежа на спине и слушая Баха и Моцарта, иногда перемежая их ансамблем «Тихуана брасс» и время от времени подремывая. Ночью он впервые за много недель спал без снотворных таблеток и кошмарных снов. В четверг Квины обследовали поместье, пройдя пешком большую часть двух сотен акров и вернувшись проголодавшимися. Они пообедали парой стейков, которые Эллери поджарил на углях на заднем дворе, с печеной картошкой, сметаной и луком. Инспектор притворился не заметившим того, что его сын не оставил на тарелке ни кусочка, — такого старик не видел уже давно.
Едва включив посудомойку, Эллери услышал резкий звонок, который издавал аппарат, похожий на внутренний телефон.
— Кто это, черт возьми? — осведомился он, сняв трубку.
— Джонни, — послышался голос Бенедикта. — Как пациент?
— Только начинаю расслабляться. Неужели Бенедикт последовал за ними?
— Эта штука соединяет с большим домом?
— Да. Я помню, Эллери, что обещал не б-беспо-коить вас…
— Когда ты приехал?
— В конце дня. Послушай, я должен к-кое-что тебе рассказать. Не возражаешь, если я загляну на несколько минут?
— Не болтай вздор.
Эллери положил трубку и направился в спальню инспектора. Старик уже переоделся в пижаму.
— Папа, здесь Бенедикт — хочет поговорить с нами или со мной. Сейчас он придет из большого дома. Хочешь при этом присутствовать?
Отец и сын посмотрели друг на друга.
— Звучит таинственно, — заметил инспектор Квин.
— Видит бог, я не ищу неприятностей, — сказал Эллери. — Но я их чую.
— Надеюсь, сынок, ты не прав.
Спустя десять минут Эллери впустил Джонни-Би, который выглядел озабоченным. «Что бы это ни было, — заверил себя Эллери, — я не стану в это вмешиваться».
— Входи, Джонни.
— Прошу прощения за пижаму и халат, мистер Бенедикт, — сказал инспектор. — Я провел утомительный день, бродя по вашему поместью, и как раз собирался ложиться.
— Выпьешь, Джонни?
— Не сейчас, спасибо. — Бенедикт опустился на стул и огляделся. Его улыбка казалась вымученной.
Что-то явно было не так. Квины не смотрели друг на друга.
— Тебе здесь нравится?
— Хочу еще раз поблагодарить тебя, Джонни. Я в полном восторге. Это как раз то, что мне было нужно.
— И ему и мне, — добавил инспектор.
Бенедикт колебался, и Эллери с тоской подумал:
«Сейчас начнется».
— Эллери….
— Да, Джонни?
— Я хотел сообщить тебе, что на этот уик-энд у меня будут гости.
— Вот как?
— Нет-нет, я вас не выставляю! Они остановятся в большом доме — там полным-полно места. Эл Марш прибывает завтра, а его секретарша — девушка по имени Сьюзан Смит — в субботу вечером. Кроме того… — Бенедикт скорчил гримасу и пожал плечами, — завтра также прибудут три мои бывших.
— Бывших жены?
— Да.
— Это что, ежегодная встреча?
Инспектор решил разрядить ситуацию легкомысленной ноткой:
— Я читал, что вы ведете необычайно интересную жизнь, мистер Бенедикт, но это уже чересчур!
Все засмеялись.
— Хорошо, если бы это было так забавно, — вздохнул Бенедикт. — Я ни в коем случае не хочу причинять вам неудобства. В этой встрече нет ничего сентиментального и ностальгического. Она строго д-деловая, если вы п-понимаете, что я имею в виду.
— Не понимаю, Джонни, но все в порядке. Ты не обязан давать нам объяснения.
— Но я не могу позволить, чтобы вы меня считали человеком, который дает и тут же отбирает назад. Д-даю вам слово, что вас не побеспокоят.
Все это казалось настолько излишним, что у Эллери невольно пробудилось любопытство. После Гарварда прошло много времени, и он внезапно осознал, что ему очень мало известно о Джонни-Би. Эллери считал приглашение искренним, но что, если у Бенедикта была тайная цель?..
Дав слово, Бенедикт умолк. Казалось, он решал какую-то проблему. Молчание становилось угнетающим.
— Что-нибудь не так, Джонни? — спросил Эллери, проклиная самого себя.
— Это очень з-заметно? Пожалуй, теперь я выпью, Эллери… Нет, я сам налью. — Он подошел к бару, налил себе неразбавленного виски и вернулся назад. — Я должен попросить вас обоих об одолжении, хотя терпеть не могу это делать…