Нихат кивнул и указал на монитор своего компьютера. Там красовался снимок: мужчины с лицами, закрытыми капюшонами, лежат на наклонных скамьях, в то время как им на лица из ведер льют воду.
Бекка прочитала вслух:
— «Пытка водой заключается в том, что на лицо человека, закрытое тканью, выливают жидкость — особенно на область рта и носа. Он испытывает ощущение удушья, как будто тонет на суше. Это может привести к мучительной смерти или может быть повторено несколько раз». — Она поморщилась. — Какой садизм!
— И к слову сказать, он был убит не водой, а алкоголем. Убийца явно не спешил, поскольку на месте преступления мы нашли семь пустых бутылок из-под водки, так что он, должно быть, намеренно тянул время.
— Это определенно звучит как заранее подготовленное преступление — и нечто личное, потому что он хотел, чтобы убитый страдал перед смертью. Есть какие-нибудь подозреваемые?
— Нет, мы все еще пытаемся узнать побольше о жертве убийства.
— Ты уже получил фотографии от экспертной команды?
— Я как раз собирался начать их просматривать.
Когда Нихат щелкнул по значку электронной почты на своем компьютере, Бекка подкатила к его столу кресло и всмотрелась в снимки, выведенные на экран. Первое, что она отметила, — это то, что лицо жертвы было красным и воспаленным, словно он слишком долго пробыл на солнце. Глаза его были открыты, кровяные сосуды в них полопались. По щекам тянулись багровые и алые прожилки. Темные волосы свалялись под затылком, рот все еще был завязан лоскутом ткани. По обеим сторонам жилистой шеи виднелась татуировка в каком-то этническом стиле. Она начиналась под самым подбородком и спускалась ниже ключиц. На покойнике был жилет, покрытый пятнами, и спортивные штаны, ноги босые — ни обуви, ни носков. Неожиданно Бекка заметила нечто знакомое.
— Есть крупные снимки его рук? — спросила она. Нихат пролистал значки предварительного просмотра размером с почтовую марку и щелчком мыши развернул два из них. — Я уже видела такую татуировку, — сказала Бекка, глядя на красно-желто-белое изображение дьяволоподобного существа, тянущееся по кисти правой руки убитого. — Точно такую же и не далее как вчера вечером. Какой-то бедолага упал на пути прямо перед поездом, и у него была такая же татуха — и тоже на правой руке.
— И где он жил?
— Этим делом занимается транспортная полиция, но я могу проверить.
Сделав два телефонных звонка, Бекка получила ответ.
— Квартира номер два в доме номер пятьдесят семь по Данслоп…
— …роуд, Майл-Энд, и-четырнадцать, — прервал Нихат. — Почтовый индекс…
— Шесть-эн-эн, — вместе закончили они.
В желудке у Бекки затрепетали бабочки. Это чувство она испытывала только тогда, когда наклевывалось потенциально интересное дело. Глаза Нихата блестели так же, как у нее.
— Двое мужчин проживают по одному и тому же адресу, носят одинаковые татуировки на правых руках, оба умерли с интервалом в несколько часов, но разной смертью, — подвела она итог. — Это вряд ли может быть совпадением.
— Тут определенно убийство. Но может быть, твой тип убил моего, не смог справиться с чувством вины, ушел из дома и бросился под поезд?
— Смерть моего типа наступила примерно без двадцати шесть вечера — а твоего? — спросила Бекка.
— На нем был браслет с трекером активности. Программа показала хаотичные сокращения сердца, а затем резкое прекращение в момент смерти. Судя по показаниям браслета, это было без десяти восемь вечера. Но у нас пока нет результатов вскрытия.
— Тогда версия убийства-самоубийства не прокатит. Может ли кто-то один вот так убить двух человек одного за другим, или же мы имеем двух убийц — а может, и более?
— Вполне возможно, убийц было двое. Одному понадобилось бы действовать очень организованно.
— Один из работников подземки сказал, что пассажиры слышали, как погибший перед самой своей смертью, стоя на платформе, ругался с другим человеком. — Бекка пыталась излагать это спокойно, однако ей не терпелось принять участие в расследовании. — Кто-нибудь работает вместе с тобой над этим делом?
— Офицеры из службы охраны порядка, которые нашли тело, опрашивают соседей, а твой приятель Брайан Томпсон сейчас пытается узнать имя и прочие данные моего покойника. Но ты можешь обсудить это с Уэбстер. Она взяла руководство следствием на себя.
«Это может оказаться нелегко», — подумала Бекка. Старший суперинтендант Кэролайн Уэбстер не знала, что такое женская солидарность. Она была сурова, но справедлива, и утверждала, будто ко всем относится одинаково, однако Бекка не была в этом убеждена. Когда дело доходило до важных расследований, Бекке казалось, что ее задвигают в сторону, — как будто она была гиеной, ожидающей, пока львы закончат терзать добычу, дабы подобрать объедки. Это ее дико раздражало.